Любовь и война. Великая сага. Книга 2

Когда шок от смерти его заклятого врага начал наконец отступать, Орри ждало новое потрясение. Он отчетливо вспомнил, какая ярость овладела им, с какой жестокостью он избивал Бента, когда тот уже не мог сопротивляться и его достаточно было просто арестовать. Но его рукой правила давняя злоба, заставляя бить ненавистного мучителя снова и снова, без всякой необходимости, пока Бент не вывалился в окно. Он потерял над собой власть. И теперь, стоя в отсветах пожара, начинал понимать, как люди могут радоваться чьей-то смерти, чувствуя в то же время свою вину за нее и жгучий стыд.

Взрывы боеприпасов напомнили ему, что весь этот шум и огонь могут привлечь внимание людей, а он не хотел тратить время на объяснения с фермерами или военными патрулями. Усилием воли он заставил себя встряхнуться от оцепенения и пошел к фермерскому дому, только теперь заметив, что в пылу схватки подвернул левую лодыжку. Она сильно болела, заставляя его хромать.

Несмотря на это, Орри быстро осмотрел дом, найдя на чердаке подтверждение тому, о чем уже догадался раньше. Кое-какая мебель и даже ковер на полу явно говорили о том, что здесь кто-то жил. Большой деревянный ящик, поставленный на попа, служил открытым шкафом для трех костюмов. На ящике поменьше, возле койки, лежало несколько сборников Эдгара По.

А ведь Исраэль Куинси тоже обыскивал этот дом и намеренно «не заметил» свидетельств пребывания здесь Пауэлла. Орри не знал, будет ли Пауэлл пойман. Скорее всего, нет. Но заговор сорвался во второй раз, а самое главное – Орри теперь получил доказательства его существования.

Прихрамывая, он спустился с чердака и вышел из дома через заднюю дверь. От сарая остались лишь груды ярких углей, и поскольку взрывы прекратились, в наступившей тишине Орри теперь слышал голоса и топот копыт со стороны дороги.

Он торопливо поднял с земли бомбу и, стараясь идти как можно быстрее, пошел через поле к своей лошади, привязанной в саду. Уже сев в седло, он увидел, что к сгоревшему сараю подъехала фермерская повозка; в ней сидели трое человек, их темные силуэты на фоне света казались вырезанными из бумаги. Орри повернул лошадь и поехал в сторону Ричмонда.

Седдон, в полосатой ночной рубахе, сонно смотрел на человека, разбудившего его стуком в дверь. Орри сунул ему в руки свернутый лист плотной бумаги и что-то похожее на кусок угля.

– Вот доказательства заговора… и еще тело Куинси. Он был одним из них. Когда там все погаснет, мы найдем остатки винтовок, не сомневаюсь. Этих улик достаточно для любого разумного человека, – закончил Орри, не в силах скрыть горечь.

– Это просто поразительно. Вы должны зайти и дать мне полные объяснения того…

– Потом, сэр, – перебил его Орри. – Сначала мне нужно сделать еще кое-что, чтобы окончательно покончить с этим делом. Поосторожнее с углем, сэр. Если вы попытаетесь его поджечь, то взлетите на воздух.

С этими словами он захромал прочь и исчез в темноте.

Перед домом на Грейс-стрит Орри вытащил пустой кольт и заметил на рукоятке засохшие темные брызги. Кровь Бента. Содрогнувшись, он схватился за дуло и постучал револьвером в дверь. На звонок минуту до этого никто не ответил.

– Эй, кто-нибудь, открывайте! – прокричал Орри, подняв голову и глядя на верхний этаж. – Или я вышибу эту дверь!

Это вызвало немедленный ответ, только с противоположной стороны улицы, освещенной бледным светом газового фонаря. Раздраженный обитатель дома напротив распахнул окно, сорвал с головы ночной колпак и закричал:

– Вы знаете, который час, сэр?! Половина четвертого утра! Прекратите шум, или я спущусь и отхлещу вас кнутом!

Дверь перед Орри наконец приоткрылась. Он толкнул ее плечом, ожидая увидеть лицо Хантуна, но вместо этого увидел Гомера с лампой в поднятой руке.

– Скажи им, Гомер, что я хочу их видеть. Обоих.

– Мистер Орри, сэр, они…

Не обращая внимания на старика, Орри прошел к лестнице:

– Эштон! Джеймс! Спускайтесь, черт бы вас побрал!

Громогласное эхо, разнесшееся по ночному дому, словно предупредило его, насколько он был близок к тому, чтобы снова потерять над собой контроль. Он схватился за перила и сжал их изо всех сил, стараясь успокоиться. Круг света от лампы Гомера лег ему под ноги – старый слуга стоял за спиной. Потом другой источник света, наверху, сообщил о появлении Хантуна, который осторожно подошел к верхней ступени лестницы. За ним шла Эштон с лампой в руке. Оба были в той же одежде, в которой Орри видел их днем.

Орри смотрел, как Эштон вцепилась в выкрашенные белой краской перила слева от лестничной площадки. Это был один из тех немногих случаев, когда он видел свою сестру испуганной.

– Все повторяется, не так ли, Эштон? Когда-то я выгнал тебя из Южной Каролины, а теперь ты уберешься из Виргинии. Только на этот раз ставки намного выше. Если ты останешься, то одним моим гневом дело не закончится. Тебя арестуют.

Хантун негромко рыгнул и отступил назад. Эштон схватила его за рукав: