Любовь и война. Великая сага. Книга 2

– Это и ваша земля тоже, сэр! Ваше дело!

– Позвольте уточнить, сэр. Так было раньше. Я исправно подчинялся приказам – до капитуляции. Но ни минуты дольше. Всего хорошего, джентльмены.

Чарльз уехал перед рассветом, когда Билли и Бретт еще спали, обнявшись, на раздобытой для них узкой шаткой кровати. Накануне Билли лег спать в плохом настроении, очень переживая из-за своего лучшего друга. Чарльз был не похож на себя, почти не говорил с ним, а когда он попытался вспомнить свой побег из тюрьмы, просто отмалчивался или уводил разговор в сторону. Утром он узнал, что Чарльз уехал, ни с кем не попрощавшись.

Вдохнув запах фальшивого кофе, он осторожно коснулся живота Бретт – теперь они уже точно знали, что она беременна, – поцеловал ее в теплую шею и выскользнул из постели. Когда он вышел из-за занавески, отделявшей их с Бретт «спальню», то увидел у плиты Энди. Тот подтвердил, что Чарльз уже уехал.

– Странный парень, – сказал Энди. – Он всегда такой угрюмый и сердитый?

– Нет. С ним что-то случилось в Виргинии. Что-то не связанное с войной. Он там ухаживал за одной женщиной, вдовой. Очень о ней беспокоился…

– Ничего об этом не слышал.

– Мне он тоже не говорил. Мадлен рассказала.

– Ну, тогда, может, в этом все дело, – кивнул Энди. – Если он думает, что потерял ее. Женщина может ранить мужчину больше, чем война.

Он улыбнулся, но Билли не ответил на улыбку.

Дни шли один за другим, и Бретт видела, насколько сильно изменилась их жизнь всего за четыре года. Купер трудился на рисовых полях, как какой-нибудь из рабов его отца. Мадлен, которая раньше, хоть и недолго, была здесь хозяйкой, теперь завязывала волосы платком и вставала рядом с ним. Да и сама Бретт, несмотря на протесты мужа, тоже работала в поле, заявив, что еще несколько месяцев вполне способна этим заниматься.

Несмотря на радость, которую она испытывала от зарождения в ней новой жизни, Бретт была откровенно разочарована, потому что в Монт-Роял больше не было тех, кому она так стремилась помочь.

– Весь штат нуждается в помощи, – ответил Купер, когда она поделилась с ним своими чувствами. – Ты же видела людей, которые живут прямо в поле или вдоль дорог…

Но это ее не убедило. Все изменилось, и в худшую сторону, если не считать того, что они с Билли снова были вместе.

Тринадцатого мая Джордж испытал очень похожие чувства. Была суббота той недели, на которой Дэвиса и его маленький отряд поймали в Джорджии, в лесном лагере под Ирвинвиллом. Джордж был потрясен руинами Чарльстона, куда их с Констанцией привез прибрежный пароход из Филадельфии. Вид сожженных домов и разрушенных общественных зданий привел его в горькое уныние, но еще печальнее было наблюдать бродящих повсюду неприкаянных негров. На их лицах он не заметил радости, – напротив, обретя свободу, они казались растерянными и угрюмыми.

– Это, безусловно, справедливо, что они получили свободу, – сказал Джордж, когда они сели на старенький шлюп «Оспри», чтобы отправиться вверх по Эшли.

Джордж был в темном суконном костюме; он еще не вышел в отставку, но формы больше не носил, чтобы не привлекать к себе враждебные взгляды и грубые замечания.

– Но сразу возникают практические трудности, – продолжал он. – Как свобода будет их кормить? Одевать? Учить?

Даже если ответы на все эти вопросы можно было найти, станут ли северяне заниматься этим теперь, когда победа в войне уже одержана? Конечно, кое-кто занимался – например, его сестра Вирджилия, но Джордж сомневался, что таких людей будет много. Мысли большинства отлично выражала телеграмма от Уотерспуна, лежавшая в его кармане.

Ее доставили на причал в Филадельфии за час до того, как пароход поднял якорь.

«ШЕСТЬ ЧЕЛОВЕК УВОЛИЛИСЬ В ЗНАК ПРОТЕСТА ПРОТИВ НАЙМА ДВУХ ЦВЕТНЫХ».

Он мгновенно отбил ответную телеграмму: «И ПУСТЬ УВОЛЬНЯЮТСЯ. ХАЗАРД». Но он понимал, что это не изменит картину в целом. Так же, как он, на севере думали единицы.

– Но ведь для этого и было создано бюро по делам беженцев и освобожденных негров, – сказала Констанция. – О генерале Говарде говорят как о достойном и знающем человеке.

– Возможно, только посмотри, кто втерся в круг его помощников. Неужели ты думаешь, что Стэнли пошел бы туда из каких-то благородных побуждений? Нет, здесь определенно кроется какая-то тайная цель, и, скорее всего, политическая. Боюсь, впереди нас ждет несколько тяжелых лет. И они не закончатся, пока все раны не будет залечены. Если, конечно, их позволят залечить.

Их короткое безмятежное путешествие по спокойной реке подходило к концу, когда, уже увидев впереди плантацию, Джордж вдруг тихо охнул. Констанция вцепилась в поручни.

– Боже мой! – выдохнул Джордж. – Даже причала нет…

– Именно так, сэр, – откликнулся стоявший у штурвала капитан.

Нарочитая вежливость, сквозившая в последнем слове, говорила о том, что он вообще не считает своего пассажира достойным такого обращения. Джордж уже знал, что так южане выражают свое презрение.

– Вам придется перебираться на берег по доске, – добавил капитан, и по его взгляду стало понятно, что он будет только рад, если эта парочка свалится в грязную воду.