Любовь и возмездие (Мой нежный враг)

— Джаред очень великодушен. Он даже разрешает мне покататься на Моргане. Так что… — Девушка отвернулась от Капу и сказала грубоватым тоном. — Ты права, Джаред не выставит тебя до тех пор, пока не потеряет надежду завладеть этим красавцем. — Она скривилась. — Мне не следовало тебя огорчать, да? Леди Кэрродин выговорила бы мне за то, что веду я себя в высшей степени грубо.

Касси засмеялась.

— То же самое сказала бы и Лани, но совершенно по другой причине. Она считает, что правда приносит только одну боль. Поэтому лучше хранить молчание.

Жозетта не смотрела в ее сторону.

— А я тебе сделала больно?

— Нет. Я же тебе сказала, что ни я, ни Лани не спим с Джаредом. И он не сможет выставить за дверь то, что ему не принадлежит.

Жозетта вздохнула с большим облегчением.

— Хорошо, если так. Мне и в самом деле не хотелось тебя сейчас обижать. Это вырвалось само собой. — И она заговорила о другом: — А как быстро он бегает?

— Не представляю. Бредфорд собирается завтра утром засечь время.

— Можно я приду? — Лицо Жозетты вспыхнуло от нетерпения.

Касси снисходительно улыбнулась.

— Если хочешь. Мне непонятно, почему это так важно для тебя, Бредфорда? Я не собираюсь пускать его на скачки.

— Вот увидишь — тебе захочется. Здесь все в них участвуют. Это так здорово! А в котором часу придет Бредфорд?

— В одиннадцать.

— Я буду здесь, — но тут лицо ее омрачилось. — Может быть. Если Джаред не очень рассердится, что я пришла сама, и не выпроводит обратно.

— Но что тут плохого?

Жозетта покачала головой.

— Здешние люди не любят меня.

Такого очаровательного постреленка? Несмотря на свое вызывающее поведение, девушка вызвала щемящее чувство.

— Сомневаюсь и думаю, ты ошибаешься.

— Откуда тебе знать. — И, усмехнувшись, пожала плечами с демонстративно равнодушным видом. — Но мне все равно.

— Но почему ты считаешь, что здешние плохо к тебе относятся?

— Потому что они глупые и жадные, — ответила Жозетта. — Они твердят, что я иностранка и что я их враг.

Пораженная услышанным, Касси посмотрела на нее.

— Иностранка?

— Я Жозетта Бразнье, графиня де Талайзье. — Девочка выговорила свой титул с вычурным благородством. — И французский графский титул выше любого жалкого английского звания.

Иностранка. Бразнье. Француженка. Все эти сведения вихрем пронеслись в памяти Касси. Она однажды слышала эту фамилию и уже никогда не могла бы забыть ее.

— Что такое? — Жозетта увидела, как изменилась в лице девушка, и тотчас насторожилась.

Касси, пересиливая себя, с трудом спросила:

— А кем… тебе приходится граф де Талайзье?

Жозетта нахмурилась.

— Отцом, конечно.

Дочь казненного! Касси думала только о том, как бы не допустить убийства своего отца, и совершенно забыла о ребенке, которого отец Джареда спас с риском для своей жизни. Наверное, она единственная, кто остался из той погибшей семьи, как считает Джаред, из-за ее отца.

— Из Данью?

— Ты слышала о моем поместье?

— Да. — Эта непосредственная девушка вызвала в памяти историю, рассказанную Джаредом. Но Касси не хотела возвращения прошлого. Она мечтала похоронить его как можно глубже.

— Джаред тебе рассказал…

— Думаю, тебе сейчас самое время вернуться в каретную, — перебила ее отрывисто Касси, открывая дверь конюшни. — Может, тебе не до сна, а мне очень хочется спать.

— Но что я сделала? — удивленно спросила Жозетта. — Что я такого сказала, что ты… — Она осеклась и горделиво вскинула голову. — Это из-за того, что я француженка, так ведь? Ты тоже ненавидишь меня из-за этой скотины Наполеона? Ты такая же, как и все остальные.

— Нет.

— Лжешь. И все потому, что я не англичанка. Почему же ты вдруг так резко переменилась? Я же чувствую, как ты отдалилась.

Наверное, было бы лучше, если бы Жозетта осталась при своем мнении. Но Касси все-таки не могла допустить, чтобы девушка решила, что ее отвергают из-за происхождения.

— Все обстоит не так. Мой отец тоже француз. И я больше иностранка, чем ты. — Касси не смотрела на девушку. — Пусть тебе обо всем расскажет Джаред.

— Но я спрашиваю тебя.

— Я не отвечу. Спроси у него. — Касси легла на солому, натянула одеяло и повернулась спиной к Жозетте. — После разговора с ним ты поймешь, о чем я подумала. Не сомневайся.

Касси чувствовала на своей спине взгляд Жозетты, у нее осталось такое ощущение, как если бы она ударила котенка. Хотя нет. Жозетта скорее напоминала маленькую тигрицу. Когда Джаред скажет ей, что она дочь того самого художника, из-за которого погибли ее родители, Жозетта, несомненно, набросится на нее.