Любовь и выборы

Длинные гудки были такие оглушительные, что заломило в висках. В груди гулко бухало сердце, ударяя по ребрам с такой силой, что губернатор застонал от боли.

Ноги не держали Сергея Палыча. Стульев рядом не оказалось, и он присел на транспортерную ленту. Он ехал на ней, поджав ноги, словно куль разбитых надежд и подгнивших желаний.

Эпилог

В Зауралье пришла весна. Пьянящий май окончательно развеял память о трескучих февральских морозах, о промозглых осенних ветрах. А уж такая мелочь, как сентябрьские выборы в городскую думу, полностью стерлись из памяти. Да по правде говоря, для многих горожан эти выборы вообще прошли незаметно, словно в параллельной реальности.

Но не для всех. Для некоторых они имели серьезные последствия.

Лера вышла замуж за Сашку. Она давно приглядывалась к нему, раскладывая по двум стопочкам его достоинства и недостатки, и все не могла определиться, чего у него больше. Но Сашка в роли уличного агитатора окончательно потряс ее воображение. Он был убедительным в разговоре с массами и их отдельными представителями. Лера в красках представила себе, как Сашка станет решать вопросы с заведующей детским садом, с директором школы и ректором университета, устраивая их ребенка. И настоятельно рекомендовала ему взять себя в жены. Сашка ошалело согласился. Он никогда не отказывался от того хорошего, что предлагала ему судьба.

Петр Валенчук той же осенью уехал в Москву. Его энергия требовала простора. Ребята стеснялись спрашивать, чем он собирается заниматься в столице. И без слов понятно, что чем-то масштабным и важным. Расставались по-доброму, с обнимашками на прощание, но друзьям казалось, что в глазах Петра застыли ледышки обиды. То ли на них, то ли на все Зауралье, безразличное к идеям, за которые Петр готов был умереть. Или не готов. Но как это проверить? Только временем. Конечно, лучше бы, чтобы не готов, потому что жить – это уже привилегия счастливцев. А как жить – вопрос второй, с этим можно работать.

Маша Соловьева стала депутатом городской думы. По неведомым причинам победившая на выборах Людмила Шилова не явилась в положенный срок для получения депутатского мандата. А по закону Российской Федерации это равносильно отказу от мандата. В этом случае он переходит к тому, кто получил второе место на выборах. Законы, оказывается, бывают щедрыми, как подарки Деда Мороза.

Нельзя сказать, чтобы Маша обрадовалась такому исходу. Но, помня о том, сколько сил ее друзья потратили на избирательную кампанию, сделала вид, что счастлива от такого кульбита фортуны. Поначалу она засыпала на заседаниях городской думы. Но с помощью верного Димы постепенно разобралась с циркулярами, бюджетами, постановлениями. И даже нашла в этом какую-то логику. Неожиданно для самой себя Мария Соловьева стала одним из самых активных депутатов, к чьему мнению прислушивались бывалые и тертые политики городского уровня. Все чаще поговаривали, что ей пора баллотироваться в региональный парламент.

Да, Мария сдержала свое слово – добилась выделения велосипедных дорожек. И теперь молодежь крутила педали до поздней ночи. Город напоминал сибирский Брюссель. А уж писающих мальчиков у нас и поболее будет, причем в натуральную величину.

Вечером, когда зажигались фонари, делая мир уютным и загадочным, многие спешивались и вели своих железных коней в поводу, останавливаясь, чтобы поцеловаться. И самыми верными приверженцами этой традиции стали Дима и Маша. Среди друзей поговаривали об их скорой свадьбе. Правда, Дима отшучивался, дескать, разве может он, простой кандидат наук, мечтать о жене-депутате. Но Маша так заливисто смеялась, что по накалу счастья никакой Брюссель в этот момент не мог сравниться с Зауральском.

Но не все так легко пережили эту зиму. Губернатор Чернышев на следующий день после выборов попал в больницу с обширным инфарктом. Согласно официальной версии, он надорвал сердце на работе. Красиво выражаясь, сжег мотор, вытягивая Зауралье из сибирского болота. Но злые языки распускали сплетни, что губернатора нашли в аэропорту, где он непонятно как оказался. Дескать, ехал на транспортерной ленте как забытый багаж. Все говорили: «Бред! Полная чушь!» – и разносили эти слухи дальше.

Но на этот раз все обошлось. Сердце подлечили, и губернатор продолжил рулить областью. Рулил рьяно и как-то остервенело, весь на нервах. Поговаривали, что с некоторых пор стал швыряться тяжелыми предметами, если кто-то из подчиненных говорил: «О'кей».

Ближе к Новому году губернатор Чернышев поехал в дальнее село убеждать людей, что больницу им когда-нибудь построят. Страсти накалились. Народ не хотел вести конструктивную беседу, перешел на повышенные тона, проще говоря, на мат. Губернатор, видимо, разнервничался, и, увы, сердечный приступ повторился. На этот раз до больницы его не довезли. Первый человек Зауралья умер между деревнями Поплюйкино и Малые Погорелки.