Читаем Любовь и зависимость полностью

Возьмем, например, историю Ната, бывшего студента, которая иллюстрирует одинаковые последствия безответственных и чрезмерно ответственных реакций на родительское ворчание и негативизм. Нат полностью понимал своего отца, деспотичного и сверхорганизованного человека, который заботился о том, чтобы как можно раньше обеспечить себя работой, домом, женой и даже автомобилем, которых хватило бы до конца жизни. Когда Нат вылетел из колледжа, он ядовито прокомментировал реакцию своего отца. "Мой отец ужасно волновался

о том, что со мной произойдет", — сказал он, - "потому что он не был уверен в том, что я собираюсь делать потом. Чего мой отец действительно всегда хотел для меня, так это чтобы я поторопился и побыстрей закончил школу, получил работу, женился — и умер". Когда я услышал эту историю, я был поражен правдой, содержащейся в словах Ната. Так же, как отец боролся за то, чтобы устранить всякую неопределенность из собственного существования, этот человек ценил опыт своего сына только постольку, поскольку он служил, чтобы удержать сына на месте и, таким образом, устранить любые возможные сомнения отца.

Это было трагедией пожилого человека, но на что это указывало для Ната? Дало ли ему его блестящее прозрение лучшее владение собственной жизнью? Хотя, как говорит процитированный комментарий, Нат был чрезвычайно одарен вербально, он так никогда и не определился с родом деятельности. Он всегда находил свои возможности недостаточными для своих увлечений, находя их смешными, нечистыми и бессмысленными. Поскольку все карьеры, которые он рассматривал — и люди, делающие их — были в некотором смысле неподходящими, Нат полностью отверг возможность выполнения какой-либо работы. Он сделал несколько несмелых попыток утвердиться вдали от дома, но его нежелание заниматься чем-либо, с определенными людьми или определенной работой, всегда возвращало его домой, к родителям. К тридцати годам ему было некуда отступать, кроме беспорядочной версии существования своего отца — ограниченной и полной страхов.

Брачный партнер

Таким образом, мы вступаем во взрослую жизнь — часто в тревоге, опасаясь риска, испытывая смутное недоверие к другим, благоговея перед внешними по отношению к нам силами, сдерживаемые внешними и

внутренними ограничениями. В большей или меньшей степени, психологически мы остаемся в ослабленной позиции, не очень отличающейся от аддиктивной. Где мы с наибольшей вероятностью найдем утешение? Ответ для многих из нас звучит так: в браке.

Почему брак был панацеей для представителей послевоенных поколений Америки? Опыт детства научил их, что только семья может позволить иметь комфорт и некоторый авторитет в своей среде. Когда родители вмешивались в планы, связанные с друзьями, настаивая на исполнении семейного долга (иногда воображаемого), они научились тому, что дружба вторична по отношению к более базовым обязательствам. Возможности для развития крепкой дружбы уменьшались еще больше, когда родители обучали своих детей тому, что нельзя полагаться на людей вне дома. Когда человек цинично относится к "посторонним" и их намерениям относительно себя, тогда только санкционированный брачный ритуал, с его юридическим условием в виде общей собственности и общепринятым условием разделения тайн, может ослабить его настороженность до такой степени, чтобы он смог поверить другому человеку.

Нуклеарная семья, в которой росли сегодняшние молодые люди, была ограничивающим, обращенным вовнутрь учреждением. Дети видели, что женатые пары проводили все свободное время вместе и ходили везде, как единое целое. Дружба или независимые от мужа или жены занятия вне дома заставляли заподозрить, что в браке большие нелады. Таким образом, дети ощущали границы, ясным образом очерченные вокруг их семей; экономически, эмоционально и сексуально всем полагалось быть здесь.

Все дети вокруг перенимали преобладающую установку о первичности социального опыта по отношению к личному. Они видели, что люди редко чувствуют себя уверенно сами с собой, но всегда ищут кого-то еще, чтобы делать что-нибудь вместе. Даже люди, интересующиеся музыкой, спортом или кино, обычно не находят эти интересы столь непреодолимыми, чтобы стоило заниматься ими в одиночку. Вместо этого, они озабочены социальными соображениями: с кем пойти, кого они встретят там, как другие отреагируют? Эти пронизывающие все социальные переживания не обогащают эмоциональную жизнь человека. Они пропускаются через фильтр семейной солидарности и самозащиты. Поиск новых контактов — потенциальной дружбы — исключен, а отношения, которые сохраняются, чаще всего несерьезны и взаимозаменяемы. Глубокие потребности в человеческой близости могут быть направлены только по одному-единственному каналу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

6000 изобретений XX и XXI веков, изменившие мир
6000 изобретений XX и XXI веков, изменившие мир

Данное издание представляет собой энциклопедию изобретений и инноваций, сделанных в XX и XXI веках. Точные даты, имена ученых и новаторов и названия изобретений дадут полное представление о том, какой огромный скачок человечество сделало за 110 лет. В этой энциклопедии читатель найдет год и имя изобретателя практически любой вещи, определившей привычный бытовой уклад современного человека. В статьях от «конвейерного автомобилестроения» до «фторографен» раскрыты тайны изобретений таких вещей, как боксерские шорты, памперсы, плюшевый медвежонок, целлофан, шариковый дезодорант, титан, акваланг, компьютерная мышь и многое другое, без чего просто немыслима сегодняшняя жизнь.Все изобретения, сделанные в период с 1901 по 2010 год, отсортированы по десятилетиям, годам и расположены в алфавитном порядке, что делает поиск интересующей статьи очень легким и быстрым.

Юрий Иосифович Рылёв

Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука
Физика для всех. Движение. Теплота
Физика для всех. Движение. Теплота

Авторы этой книги – лауреат Ленинской и Нобелевской премий академик Л.Д. Ландау и профессор А.И. Китайгородский – в доступной форме излагают начала общего курса физики. Примечательно, что вопросы атомного строения вещества, теория лунных приливов, теория ударных волн, теория жидкого гелия и другие подобные вопросы изложены вместе с классическими разделами механики и теплоты. Подобная тесная связь актуальных проблем физики с ее классическими понятиями, их взаимная обусловленность и неизбежные противоречия, выводящие за рамки классических понятий, – все это составляет сущность современного подхода к изучению физики. Новое, свежее изложение делает книгу полезной для самого широкого круга читателей.

Александр Исаакович Китайгородский , Лев Давидович Ландау

Научная литература / Физика / Технические науки / Учебники / Образование и наука