Любовь и жизнь кулинара Вали Сорокиной (СИ)

   Когда нервы у всех пассажиров были уже на пределе, обильные осадки неожиданно прекратились. И только с очередным порывом ветра в стекла кабины продолжали ударяться немногочисленные снежинки. Они уже не налипали, как раньше, а скатывались вниз. Подхваченные ветром, вплетались в шлейф снежного вихря, оставляемого вездеходом позади себя. Это был явный признак того, что пургу сменил легкий морозец. Перемена погоды успокоила пассажиров , и они принялись мирно дремать, целиком и полностью положившись на водителя. А через какое-то время задремала и Валя. Она заметила нервозность в поведении Кирилла и решила , что лучше не отвлекать его.

   Кирилл долго еще потом удивлялся сам себе: как же это он не заметил и проскочил два русла высохших за лето речушек? Не сразу сообразил, что чернильное пятно, которое возникло на горизонте и стало резко разрастаться среди побелевшей от первого снега тундры, это водная гладь озера Спирка? Ладно бы, не приходилось здесь бывать! Приезжал много раз - и на рыбалку, и на охоту. Да и просто так, когда серые, однообразные горняцкие будни свинцовой тоской въедались в печенки шахтеров. Им хотелось уйти, уехать, убежать куда-нибудь, чтобы остаться один на один с природой. Они шли к начальнику участка и просили, чтобы вездеходчик свозил их куда-нибудь, где можно было бы, что называется, отвести душу. Посидеть у костра, побренчать на гитаре, сварить тройную уху и, не торопясь, пропустить по хорошей рюмке-другой "Столичной" или "Старки".

   Фалдин, как правило, не отказывал горнякам. Михаил Иванович понимал, что люди не могут жить только одной работой, что им нужна разрядка от однообразной суровой отшельницкой жизни. Тем более, что нередко они брали с собой женщин, которые и кошеварить помогали, и песни подпевали. После таких выходных работа в шахте спорилась как никогда.

   Когда на участке еще не было своего вездехода, Кирилла и других горняков зазывал с собой в тундру геолог Николай Мамонов. Молодой парень, почти ровесник Кирилла, он был старожилом здешних мест, тундру знал как свои пять пальцев. Учил новичков премудростям отношений с северной природой, чтобы избежать беды. Правила эти были не хитрыми. Но сколько людей поплатились здоровьем и даже жизнью, когда не соблюдали их!

  --Идешь в тундру на час-другой, бери с собой запас продуктов как минимум дня на три,- поучал он ребят.- И не забудь при этом тщательно упаковать про запас спички и патроны для ружья, чтобы не промокли в случае чего. И если даже у тебя есть сетка от комаров и мошки, не будет лишним положить про запас в рюкзак еще и мазь от этих назойливых и кусачих тварей.

   Рассказал, посмеиваясь над собой, как однажды сам попал в непростую ситуацию. В азарте охоты на уток выронил бутылочку с мазью от комаров. Запасной в рюкзаке не оказалось. Кто-то из ребят позаимствовал, а предупредить забыл. Не было у него и защитной москитной сетки. Действие мази прекратилось быстро, а до Кюсентея еще оставалось больше двадцати километров. Спасло то, что решил идти к Лебединому озеру, до которого было значительно ближе, чем до поселка. Полагал, что кто-то из горняков обязательно будет в это время удить рыбу. Расчет его оказался правильным. Первым геолога увидел Федор Зубков. Крикнул товарищам:

  --Посмотрите, кажется этот вертолет идет на аварийную посадку.

   Мамонов действительно к этому времени был похож на терпящую бедствие винтокрылую машину. Он был изможден не столько расстоянием, которое пришлось проделать, сколько тем, что приходилось беспрестанно махать руками, отгоняя тучи комаров. Руки его слушались уже плохо, взмахи получались прерывистыми. Комары практически без помех обильно высасывали кровь из лица, шеи и обнаженных частей рук. Так мелкая оплошность чуть не стоила ему жизни.

   Не менее придирчиво геолог требовал относиться к одежде и обуви. Показывал как правильно укладывать в рюкзак все необходимое.

  --Не помешают и дополнительные носки и портянки,- говорил он,- В тундре всякое случается. Не заметишь, как влетишь в какую-нибудь ямину с водой, поросшую осокой. А с мокрыми ногами в резиновых сапогах долго не поохотишься.

   Особенно крепко попенял он Кирилла, когда тот явился на очередную вылазку в тундру без ружья, с одной удочкой.

  --Ты не в гости к теще на блины идешь - в тундру! А там разное зверье можно встретить, и не всегда дружелюбное.

  --Но у меня нет ружья,- оправдывался Кирилл.

  --Возьми у соседа. Здесь тебе слова никто против не скажет. Это на "материке" каждый за свою вещь готов другому глотку перегрызть. На Севере люди по-другому относятся друг к другу. Взаимовыручка здесь основа жизни.