Любовь и жизнь леди Гамильтон

Весь ужас, светившийся в широко раскрытых глазах Джульетты, отражался и в глазах Эммы. Она уже была не в силах оставаться на месте. Вскочив, подошла она вплотную к барьеру ложи бледная, с дрожащими губами и прерывистым дыханием. Она не почувствовала, как миссис Кейн схватила ее за руку и пытается вернуть на место. Она не слышала ее увещеваний, не видела лица мужчины в соседней ложе, который, наклонившись к ней, не спускал с нее глаз. Для нее никто здесь не существовал. Было лишь одно — то невероятное, что совершалось там внизу, на сцене. Она и сама была там… Это она была Джульеттой, ее объял невыразимый ужас. Приближалась смерть.

Стремясь усилить трагизм произведения, доведя его до высшей точки, Гаррик изменил сцену смерти. У Шекспира Ромео умирает, не зная, что Джульетта лишь погружена в сон, а она просыпается после того, как Ромео испустил последний вздох. Гаррик же заставил Джульетту очнуться как раз в тот момент, когда Ромео только что принял яд.

Слишком поздно узнают они оба о чудовищной ошибке, жертвами которой стали. Ужас придает им силы. Спасаясь от него, они бросаются к выходу. Но у Ромео подгибаются колени — яд начинает оказывать свое действие. Сжимая Джульетту в объятиях и шепча ей слова любви, он умирает. Она целует его в губы и хватает кинжал…

Отчаяние влюбленных, их несчастная судьба, невероятный трагизм того, что совершалось на сцене, разрывали Эмме сердце. И когда Джульетта вонзила себе в грудь кинжал, Эмма упала, как мертвая, к ногам миссис Кейн.

* * *

Как будто издалека до нее донесся чей-то голос. С глубоким вздохом открыла она глаза и увидала озабоченное лицо миссис Кейн.

Что произошло? Разве не умер только что Ромео в ее объятиях? И разве она не чувствовала до сих пор колющую боль, с которой вошел в ее грудь холодный металл?

— Боже мой, как вы меня напугали, — сказала старая дама. — Мне бы и в голову не пришло, что пьеса может произвести такое впечатление.

Теперь Эмма вспомнила все, что произошло. В смятении, пристыженная, она выпрямилась и попыталась взять себя в руки, но вдруг разразилась слезами. Всхлипывая, она схватила руку миссис Кейн и стала покрывать ее поцелуями.

— О, пожалуйста, мэм, не сердитесь на меня, я была так глупа, что приняла все за действительность. Это было так страшно, я очень испугалась. И все-таки как это прекрасно, как удивительно и величественно!

Она откинула волосы со лба и устремила мечтательный взгляд в пространство.

— Как вы думаете, мэм, существуют ли люди, которые любят друг друга так же, как Ромео и Джульетта? Любят до полной отрешенности до самозабвения?

Миссис Кейн улыбнулась.

— Поэты любят преувеличивать, дитя мое. Когда вы станете старше, вы увидите, что жизнь очень холодна и буднична. Но нам пора идти. Театр опустел, и уже гасят огни. Благодарю вас сэр!

Она обращалась к человеку, который стоял в глубине ложи со стаканом воды в руке. Эмма только сейчас заметила его и покраснела.

— Этот господин увидел из соседней ложи, что вы потеряли сознание, — объяснила старая дама. — Он предложил свою помощь, и я попросила его принести стакан воды. Но пока он ее принес, вы уже пришли в себя.

Эмма взглянула на него. Он слегка наклонился, и свет из ложи упал на молодое узкое лицо. Нежные краски делали его похожим на женское.

— Я не знаю, — сказал он мягким, звучным голосом, — следует ли мне сожалеть, что я сходил напрасно, или радоваться, что пришел слишком поздно.

Его темно-синие глаза под густыми светлыми бровями влажно блестели. Эмма не понимала почему под его взглядом в ней вдруг поднялось что-то, заставившее ее сердце биться радостно легко, а кровь — бежать быстрее. Она резким движением взяла у него стакан.

— Это и в самом деле вода? — спросила она шутливо. — Или вы влили сюда волшебный напиток, подобный тому, который брат Лоренцо дал Джульетте?

Он пристально на нее посмотрел.

— Если бы это был такой напиток, вы на месте Джульетты не стали бы его пить?

Она взглянула на его улыбающиеся губы, полные, яркие, с ямочками в углах.

— Вероятно, выпила бы, — сказала она мечтательно, — если бы этого захотел Ромео.

Она медленно выпила воду и отдала ему стакан. При этом ее рука коснулась его ладони, и она невольно вздрогнула. Ей показалось, что от его длинных бледных пальцев в ее жилы устремился горячий поток.

Она в смятении шла рядом с ним, следуя за миссис Кейн к выходу из театра. У лестницы, ведущей вниз, старая дама остановилась.

— Мы возьмем экипаж, — сказала она с холодной учтивостью и сделала прощальный поклон. — Еще раз благодарю, сэр.

Он, конечно, заметил, что она стремится увести от него Эмму, и улыбнулся.

— Вы ведь не думаете, мэм, что я отпущу вас одних по этой узкой лестнице, и притом после того, как ваша дочь только что плохо себя почувствовала?

Миссис Кейн нахмурила брови.

— Мисс Эмма мне не дочь, — сказала она холодно. — И женщинам из порядочного дома не подобает соглашаться на то, чтобы их провожал незнакомый человек.

Он очень серьезно поклонился ей, но Эмма видела, что глаза его смеялись.