Любовь и жизнь

Через некоторое время дети, уставшие с дороги, уже сладко посапывали во сне, а Любочка, не обращая внимания на мужа, сгребла в мусорный пакет всё стоящее на столе. Рюмки, вилки, тарелки были выброшены туда же вместе с едой и бутылками. Брезгливое чувство к мужу и ко всему, к чему они прикасались, не покидало её. Она уже не плакала. Каменное лицо и решительность внутри на этот момент помогали ей перенести нанесённое оскорбление, подсказывали, что жизнь не кончилась, что дети, и только они, являются для неё главным смыслом в настоящем и будущем.

Потом сняла всё с постели и бросила на пол рядом с мужем…

Эту ночь они так и провели: он на полу, а она на кровати.

Вспомнились слова мамы:

— Доченька, я боюсь таких красивых мужиков, слишком он хорош собой. Не чета ты ему. Проще надо выбирать, по себе.

Но не слышала она тогда слов мамы, с ума сходила от любви к своему Толечке, верила, что и она ему нравится.

А потом вдруг вспомнила, как соседка по коммуналке намекала:

— Верка глаз положила на твоего мужа. — Не поверила. Пропустила мимо ушей.

Но что-то подсказало не предупреждать его о своём возвращении домой из деревни. Наверно, всё же закралось это щемящее чувство тревоги внутри, раз не попросила встретить на вокзале. С двумя детьми добралась сама. Вот и нарвалась. А может, лучше было предупредить и не знать всего этого?

Глава 2

На следующий день Толик поднялся рано и тихонько выскользнул из комнаты. Заглянув на кухню в поисках чайника, но, столкнувшись с соседкой по коммуналке, тут же юркнул в ванную комнату.

На душе было мерзко, голова трещала после вчерашнего, но внутри кто-то нашептывал:

— Ну и что такого произошло. Мужики и не такое себе позволяют. Перебесится Люба и простит. Куда ей с двумя детьми деваться. Кому она нужна.

Приняв душ и приведя себя в надлежащий вид перед работой, он уверенно пришёл на кухню.

Сварил себе крепкого кофе и с наслаждением выпил две чашки без сахара. Есть не хотелось, сделанные бутерброды с сыром и колбасой поставил назад в холодильник.

— Любаша съест утром, — подумал он, почти успокоившись, и уверенный в том, что всё будет нормально, отправился на работу.

Любочка не спала, но не в силах была подняться и что-то говорить мужу. После нескольких часов тяжёлого сна чувствовала себя больной и разбитой. Казалось, что всё произошло не с ней, а с кем-то чужим и далёким. Зла не было никакого. Безразличие и пустота заполняли всё внутри, сдавливающие ощущения тормозили сознание, не хотелось двигаться.

Но тут захныкала в кроватке Ирочка. Тревога за ребёнка волной отозвалась в теле, и она мгновенно ответила этому зову трепетной материнской любовью.

— Солнышко моё ясное, проснулась, лапочка, — зашептала она дочурке, обнимая её крохотное тельце, — иди к мамочке, полежи со мной, пусть Серёжа ещё поспит.

А вскоре проснулся и сынишка.

Дети и забота о них отодвинули случившееся на задний план. Она не хотела пока думать ни о муже, ни о Верке, ни о своей дальнейшей жизни.

Серёжка катался на машине, Ирочка топала рядом, пытаясь нажать на все кнопки, а она жевала что-то съедобное и запивала чаем. Хлопнула входная дверь, Любочка вздрогнула, но тут же успокоилась, услышав шаги соседки.

Алла Павловна была одинокой женщиной, вела скромный образ жизни и не докучала молодым. Особенно не дружили, но и не ругались. Был в коммуналке ещё третий жилец, но комната его пока пустовала, а он переселился к даме сердца.

Но на сей раз соседка, увидев бледное лицо Любочки, вдруг заговорила первая:

— Да не переживай ты, Любаша, так. Все они — кобели. Это всё стерва Верка виновата. Как ты в деревню, так она с бутылкой к нему. Я уже её стыдила не раз. А ей мужика подавай и всё тут. Она без них жить не может. А твой оказался падким. А что с ним случилось? Чай, не стёрлась у него машинка. И тебе хватит.

И вот тут-то после этих слов у Любочки опять на душе стало так тошно, что мгновенно пришла мысль, что простить подобное она никогда не сможет. Не говоря ничего Алле Павловне, забрала детей с кухни и закрылась в своей комнате.

— Гордая, — вздохнула соседка и тоже скрылась за своей дверью.

Днём, уложив детей спать, Любочка собрала все вещи мужа и выставила их возле двери.

Вечером Толик, не ожидая такого поворота событий, заискивающе заговорил с сыном:

— Сыночек, ты папу любишь?

И, получив утвердительный ответ, стал жаловаться:

— А, мама меня выгоняет.

Ребёнок, не вникая в разговоры родителей, уселся на руки к папочке и потребовал купить велосипед как у Димки во дворе.

Кричать, ругаться, драться, как часто умеют в других семьях снимать свой стресс, а потом жить как ни в чём не бывало, Любочка не умела. Толик хорошо знал свою жену и надеялся, что, успокоившись, она всё же простит его, и всё у них наладится.

Но он не понял главного: она любила и верила ему, летала в облаках от счастья, а он это светлое чувство просто предал.

И потянулись томительные дни в одной комнате двух людей, связанных маленькими детьми.

После длительного развода, где их хотели помирить, откладывая каждый раз дело, Любочка всё же настояла на своём.