Любовь – игра, в которой всё серьёзно

Петька шёл и злился. На себя, на девок, на Илонку, будь она неладна.

– Ну чего у неё такого, чего у других девчонок нет? Всё на тех же местах. Ни одной лишней детали, ничего выдающегося, кроме целки, да и та под вопросом. Чем она меня загарпунила? Чем, спрашиваю? Гипноз, приворот?

Ага! Вот прямо специально охотилась, делать ей больше нечего. Всю Киргизию пешком обошла, а на меня глаз положила.

Держи карман шире. Сам за ней набегаешься.

А с чего, собственно, бегать за ней? Эка цаца!. Нет, Петруха, с этой игрой надо заканчивать. Может сразу в дурку сдаться? Только туда мне и дорога. Девка-то так себе, второй сорт: ни кожи, ни рожи. Одни глаза…

Зато, какие глаза! Чудо из чудес. Глядит – словно губами ласкает. От одного взгляда всё нахрен встаёт. На неё только смотреть и можно. Чертовщина право-слово.

Сладкая, зараза, желанная. Но девки на проходной дешевле обойдутся. Зачем я их только послал?

Ну и хрен с ними. Больно мне эти мокрощёлки нужны. Многостаночницы. Сегодня здесь, завтра – там. Лечись потом.

Илоночка. Имя-то, какое. Как колокольчик. Звучит, переливается. И-ло-ноч-ка…

Ночка, бля! Ага, без сна да с больными яйцами, а утром в бой. Башка дурная, хрен болит, руки как у алкаша трячсутся. Моджахеды трах-бах из зенитки и в куски. Она что ли мои останки оплакивать будет? Больно ей надо.

С чего бы ей страдать? Я для неё кто? Она меня знать не знает. Разок поцеловал и размяк? Так она том факте ни сном, ни духом. Ромео! Побереги себя, брат, для других побед. Летай, Петруха, во славу Родины, пока летается. И трахай всё, что шевелится. Жизнь коротка.

Широко расставляя ноги, с идиотским выражением на лице Петька побрёл в казарму. Заснуть не удалось. Даже ужинать не стал – аппетит испарился.

Мозги постепенно превращались в кисель, проворачивая каждую мысль всё с большим усилием. Зверёк между ног ни на мгновение не давал покоя. Пришлось посреди ночи идти под холодный душ, чтобы успокоить любовный зуд.

Продрогший, измученный и злой Петька снова  попытался заснуть. В этот момент включили свет и объявили боевую тревогу.

Как назло, когда уже отбомбился, на развороте борт зацепило снарядом. Реакции на опасную пробоину не последовало, в голове вместо обычно чётких мыслей  и автоматически выполняемого алгоритма действий, в пустоте плавала мутная жижа безразличия.

Нужно бы катапультироваться, но Петька о таком варианте спасения просто забыл. Попытался планировать, кое-как встал на крыло, пошёл на медленное снижение. Что и как происходило дальше, убей – не помнит. Грубо, едва избежав взрыва сел на пузо, почти удачно.

Машину приземлилась на минном поле, на территории, контролируемой нашими войсками. Позже за проявленную доблесть, за героизм и спасение боевой машины ему присвоили внеочередное звание, вручили орден.

Всю дорогу до базы в мозгу вертелась единственная мысль, – хоть бы Илонка дождалась.

Облик девочки стоял перед глазами.

– Какой же я идиот. Яркие девки с проходной в подмётки ей не годятся. Просто Илонкина красота не каждому видна. Я рассмотрел.

На его счастье, дуракам всегда везёт, не получил парень ни одного серьёзного повреждения.

В казарме Петька проспал до самого обеда. Проснувшись, отпросился в увольнение и отправился к Илонке.

Бежал всю дорогу, не замечая окружающего, с одной единственной мыслью, – если бы не эта милая девочка, меня бы  уже не было. Я ведь почему машину посадил? Про Илону думал, ни о чём больше мыслить не мог.

Илонка с Яной сидели в саду.

Девушка вскочила и иноходью понеслась к Петьке. Немного не добежав встала как вкопанная, опустила глаза в пол.

– Здравствуйте, Петя!

– Илонка, миленькая, как же я рад тебя видеть. Выходи за меня замуж.

– Без любви? Мы же ничего друг о друге не знаем. Не знакомились, не гуляли, в любви не клялись. Так не бывает. Это неправильно.

– Скажи, что я, по-твоему, сейчас делаю?

– Не могу я за тебя замуж.

– Это ещё почему?

– Потому, что я тебе не верю.

– Когда же я успел тебя обмануть, что-то не припомню.

– Обниматься без спроса лез, раздевал тайком, целовал в губы. Мало, да!

– Ты же спала, откуда такие подробности знаешь?

– У меня сердце замирало, до того страшно было, что ты со мной можешь сделать

– Я тебя тоже жуть как боялся.

– Мне так не показалось, хозяйничал под одеждой уверенно. Почём зря тебя ругала. Как же ты додумался замуж меня позвать? Теперь уже не страшно?

– Я бы так не сказал.

– Ты же боевой офицер, лётчик. Смелее Петя, не думала, что мужчина может быть застенчивым романтиком. Чем же я тебе понравилась?

– Всем, Илоночка. Ты самая… Я тебя… Короче… Я вино принесу или как?

– Слова не мальчика, но мужа. И все про любовь. Или я ошиблась?

– Нет, то есть да… Конечно про любовь. А ты?

– Что я?

– Ты меня любишь, Илона?

– А ты меня, Петя, любишь?

– Ну, если замуж зову… могла бы сама догадаться, что люблю.

– Честно, откровенно, чувственно. Ты мне, Петенька, сразу приглянулся, особенно эти  замечательные уши.

Петька засмущался, раскрасил свои выдающиеся локаторы малиновым цветом и потупил взор, словно красна-девица на выданье.

– Полюбил я тебя, Илонка, сам не знаю за что. Всю жизнь мне перевернула, зараза такая.