Любовь или криминал? (СИ)

— Парень её. У них «баунти»¹ прямо трогательная, я аж зарыдал… Он короче и прикрыл её собой, когда я выстрелил. Я его в ногу ранил. Ботаник Ботаником, ей-богу.

— Это хорошо. Нам это на руку играет. Если что, можно будет прессовать её, угрожая расправой над её недо-Ромео. В общем, пока всё идёт в нашу пользу, — заключил Слепой. — Бывай.

Врач зашла в палату к Ботану. Он ещё лежал под капельницей, его глаза были закрыты, губы нервно подрагивали. Медработник открыла занавеску, и яркое майское солнышко заглянуло в палату, освещая всё помещение своими лучиками. Ботан сонно поморщился, привыкая к раздражающему яркому свету, но всё без толку. Ему все еще очень хотелось спать, но из=за решительных действий медработницы пришлосьоткрыть глаза.

— Вы очнулись. Поздравляю. Как самочувствие? — учтиво поинтересовалась доктор, садясь на кровать к Ботану. Влад отстранился, но тут же охнул от накрывшей его волны боли в ноге.

— Вам нельзя вставать, — предупредили его. Ботан протёр глаза и решился сказать хотя бы что-то, чтобы его не сочли немым:

— Мне делали операцию?

— Да. Нужно было вытащить пулю, обработать рану во избежание сепсиса, и прочее такое.

— Ко мне заходили?

— Какой-то мужчина. Также нам звонила какая-то девушка с иностранным именем.

Ботан сразу оживился от напоминания о возлюбленной. Оливия о нём не забыла! Она помнит! Она волнуется!

«Ну а мужчина, скорее всего, с банды Оливии. Либо Сизый, либо Чёрный, либо Брайн», — решил Ботан, рассматривая свою забинтованную ногу. Зрелище, конечно, удовольствие не приносило. Ботан захотел снять повязки и посмотреть на то, что стало с его раной, но ему не дали этого сделать, едва не дав подзатыльник за такое. Ботан сразу зажмурился и сжался, становясь похожим на маленького уличного котёнка.

— Кому мне позвонить и сказать, что ты очнулся? — спросила медсестра.

— Оливии, — не раздумывая ни секунды сказал Ботан. Именно её голос он хотел услышать больше всего на свете сейчас. Он так сильно скучал, сам поражался, как можно так привыкнуть и привязаться к человеку всего за месяц. Ботаник считал, что такое возможно только в произведениях классической русской литературы, которые он так любил читать.

— Хорошо.

Громкий звон телефона, оказавшимся громом среди ясного неба, помог Оливии проснуться. Она подняла голову, с трудом продрала глаза и в конце концов ответила на вызов.

— Здравствуйте, вы звонили вчера ночью относительно Владислава.

Остатки сна мигом слетели с Стар. Она сразу же сообразила, о чём речь.

— Здравствуйте, что с ним?

— Очнулся. Очень вас ждёт. Так что вы можете к нему приехать в течение дня.

Оливия закрыла себе рот ладонью, подавляя вопль счастья. Кошмар закончился.

— Да, я приеду. Я обязательно приеду! — крикнула она в трубку, вскакивая и начиная одеваться. Оливия вообще планировала на первую встречу после произошедшего прийти красивой, сногшибательной, с необычной причёской, накрашенными губами, в платье с вырезом, на каблуках, но сейчас ей было просто лень наводить марафет, да и тем более это всё оттягивало тот долгожданный момент… Она просто умылась, надела на себя рубашку, джинсы, прилизала кое-как волосы и побежала на автобусную остановку.

Оливии не нужно было искать палату, где лежал Ботан: ей это сообщил Сизый. Она дошла до нужной двери и осторожно постучала. Ботаник допрыгал на одной ноге и открыл. Увидев Оливию, он не сдержал счастливой улыбки и вцепился в девушку так, будто моряк, вернувшийся с далёкого плавания.

— Ботан, ты меня придушишь, — застенчиво сказала Оливия. — Или сломаешь ребро, в лучшем случае. Понимаю, ты рад, но всё-таки будь осторожнее.

— Я тебя ждал!

— Чувак… Ты только очнулся, а говоришь так, будто ещё три дня назад был в сознании. Разлука была коротка, — Оливия ещё не пришла в себя, пребывала в растерянности, поэтому холодно держалась с умником.

— Ты не рада меня видеть? — испуганно спросил Ботан, теребя рубашку.

— Рада. Очень рада. — Взгляд Оливии случайно упал на повреждённую конечность, и её сердце сжалось от невыносимой жалости к Ботанику.

— Больно?

— Немного. Ну, только когда на неё наступаю. Врачи запретили мне вставать. У меня была операция, представляешь?

— Мне есть, что сказать тебе, — прервала больничные хроники Оливия. Ботан замер, боясь услышать нечто плохое.

— Мне очень тяжело говорить это, так как это будет первый раз в моей жизни, когда я проявляю к кому-то нежность, и когда я получаю ее в ответ. Я очень переживала за тебя, пока ты тут лежал. Я ещё там, во время выстрела переживала. Я чуть с ума не сошла. Я не спала ночью. Мне было то хорошо, то плохо. Со мной такое впервые. Я даже не знаю, как на это реагировать. Я не мастер красивых речей, поэтому наслаждайся моим сумбурным выражением накопившихся чувств.

Я поняла, что ты мне… — Оливия сделала огромную паузу, — дорог, — она с трудом выдавила из себя это слово, будто нечто непристойное. — Я очень скучала. Я ни по кому не скучала, а без тебя было… тип… плохо. Прям жутко. На стенку лезла бы, если бы умела. Хотя, ещё пару деньков, и залезла бы, как паук.