Любовь или соблазн

– Это почему же, когда именно ты стал ее причиной? – обличающим тоном вопросила она. – После того как папы не стало, мама впала в тоску. Она начала пить и встречаться с такими мужчинами, которых раньше и близко к себе не подпустила бы. И как-то ночью один из них забил ее до смерти – и она позволила ему это сделать. Мне рассказали, что она почти не сопротивлялась, словно у нее на это не было сил. У нее разбилось сердце из-за смерти папы. Потому что ты убил его – и у нас ничего не осталось!

– Я тоже хочу выразить свои соболезнования, – вмешался Тони спокойным голосом, – но ты винишь в преступлении не того человека.

Рейф быстро взглянул на друга.

– Ей надо узнать правду, а не оставаться в мире лжи и иллюзий. Габриэла, ты показалась мне рассудительной девушкой. Разве ты не хочешь знать правду?

При этих словах ее лицо застыло, и она снова обвела взглядом обоих мужчин.

– Я и так ее знаю. Он убил моего отца – ударил его в грудь ножом. Ты просто пытаешься его защитить, потому что он твой друг.

– Он действительно мой друг, и я с радостью бы отдал за него жизнь, но я говорю чистую правду. Твой отец, как ни грустно мне это говорить, был неприятной личностью. Он убивал людей – причем хладнокровно, безжалостно.

– Неправда! Я тебе не верю! – вскрикнула Габриэла, сверкнув глазами. – Мать рассказала мне, что случилось! Она говорила, что Пендрагон с детства ненавидел моего отца, потому что тот был виконтом и законным наследником. Из зависти Пендрагон преследовал и терзал моего отца, всячески портил ему жизнь – пока наконец не привел его на место его смерти.

– А твоя мать при этом не упоминала, что твой отец похитил леди Пендрагон? – осведомился Тони. – Что Рейф последовал за твоим отцом в то пустынное место, чтобы спасти свою жену и не рождённого ребенка, который был у нее под сердцем? Она знала, что твой отец потребовал выкуп за ее возвращение, намереваясь использовать эти деньги для того, чтобы бежать из страны? Или о том, что ему отчаянно хотелось вернуть дневники, из которых было ясно, что он виновен во многих преступлениях? В них описывались многие его гнусные дела, совершенные в течение многих лет: изнасилования и убийства, в том числе смерть его жены, жестокие надругательства над невинной девочкой и даже отцеубийство…

Она ахнула. Глаза ее расширились, на лице не осталось ни кровинки.

– Это правда! – не отступался Тони. – Мидлтон убил собственного отца – твоего деда!

Ее губы задрожали. На лице отразился ужас, словно весь мир ее рушился. Возможно, так оно и было, вдруг понял Тони. Она пришла сюда этим вечером, чтобы отомстить за человека, которого любила, и вдруг обнаружила, что он совсем не тот, кем она его считала.

– Нет, такого не может быть! – возразила она, снова начав вырываться. – Это ложь! Он ни за что не совершил бы тех ужасных вещей, в которых вы его обвиняете!

Ее голос сорвался, и последние слова она проговорила хриплым шепотом.

– Но он все это сделал, – сказал Тони. – А после этого убил одного из своих самых давних приятелей, чтобы скрыть свои преступления.

– Ты лжешь! Это неправда! – решительно повторила она, тряхнув головой, чтобы отмахнуться от обвинений, в которых не хотела признавать истину.

– Эти дневники хранятся у уважаемого адвоката, – не отступался Тони. – Я могу забрать их и показать тебе.

– Наверняка это подделка! – парировала она.

– Официальное расследование обстоятельств смерти твоего отца сочло их подлинными, – заявил Тони. – В тот день Рейф схватился с твоим отцом. Но это твой отец пытался убить Рейфа, а не наоборот. Именно он напал первым, и в конце концов получил ножевой удар. Но Рейф не убивал твоего отца преднамеренно.

– Почему я должна тебе верить? – В ее голосе внезапно появилось отчаяние.

– Неужели ты думаешь, что я стал бы выдумывать такую историю? Я могу представить доказательства, собственноручно записанные Херстом.

– Ты сказал – Херстом? – Она замерла.

– Да. Ты его знала?

Она покачала головой:

– Нет, но… мой отец один раз о нем упоминал. Я слышала, как он назвал его глупым пьяницей, который может… когда-нибудь стать «проблемой». Что ему, наверное, придется… что-то с этим сделать. Мне и в голову не приходило… О Боже!

Она опустила голову, и по ее щеке скатилась слезинка.

– Ты услышала достаточно, или мне продолжить, чтобы ты убедилась окончательно? – негромко спросил Тони. – Пока Рейф ни слова не сказал в свою защиту. Но ему этого и не надо делать, поскольку правда на его стороне.

– Хватит! Замолчите наконец! Я больше не выдержу! – воскликнула она, отворачиваясь, словно ей хотелось спрятаться.

– Да, Тони, прекрати, – сказал Рейф властно. – Я не вмешивался потому, что правда должна была прозвучать, но теперь довольно. Ей пришлось услышать больше, чем она может выдержать. Отпусти ее. Ей наверняка неприятно, что ее удерживают против ее воли.

– Как скажешь, – отозвался Тони.