Любовь или свобода 4: Начало долгого пути (СИ)

— Пойду, проветрюсь, — прошептал Памир. — Хочу побыть один. Не кричи. Перебудишь отряд, они тебе спасибо не скажут. Лучше сам ложись спать.

Ринт хотел возразить и увязаться следом, но его глаза уже слипались. В итоге юноша взял с Лога слово, что завтра они обязательно поговорят, и завалился спать. Разумеется, утром, из-за того, что не спал полночи, не смог проснуться заранее, что всегда делал. Пришлось ему в толпе наспех одеваться и завтракать. К строю он подбежал один из последних, что визонг не преминул отметить, пригрозив Ринту его отбытием в армию. Затем начальник тренировочного отделения прошёлся вдоль строя, как обычно распекая некоторых кессенгов за только что придуманные провинности. К голубоволосому Сомми он особенно прицепился за слишком тёплую одежду. Организм эльса способен стойко выдержать холод, поэтому в утеплении кессенгов ради комфорта визонг нужды не видел. Вот и потратил полчаса на вопли. И даже когда вновь пошёл вдоль ряда, продолжал высмеивать Сомми, называя его неженкой. Внезапно визонг умолк, ещё раз осмотрел всех кессенгов и вдруг громко выругался, припомнив Иригайя. Он приказал всем замереть и не сметь покидать строй, а сам бегом отправился к зданию школы.

Кессенги изумлённо переглянулись. Ринт, проследив, когда визонг скроется из виду, не справился с любопытством и выскочил из строя спросить Лога, что тот об этом думает и не причастен ли он к этому. Но оглядев всех кессенгов, Эниер невольно ахнул: Памира в строю не было.

Новость о том, что Памир, сын графа Дзилайи Лога, сбежал из военной школы, стала сенсацией. Её обсуждали все и всюду. Энир, где бы ни находился, только и слышал, что кессенги перешёптываются, где сейчас может быть Памир, когда его поймают и какое наказание его ждёт. Многие утверждали, что его казнят. Слушая такие разговоры, Эниеру становилось не по себе. Он чувствовал себя частично виноватым. Видел же, как Памир уходит, мог бы догадаться, что это не просто прогулка. Что ему стоило побороть сон и увязаться за ним?! Что с глупым мальчишкой теперь будет?!

Но дни шли, а о Памире не слышно никаких известий. Он нигде не засветился, и у Эниера появилась надежда, что, может быть, бегство Лога — не отчаянный безрассудный поступок? Вдруг это какой-нибудь хорошо продуманный план?

До отбытия Ринта оставалось два дня. Эниера переполняло предвкушение. Волнительное ожидание вытеснило из него почти весь страх за друга. А после разговора с визонгом Ринт и вовсе забыл думать про Лога.

— Совсем скоро вы отправляетесь на войну, — визонг сидел за своим столом, глядя на шестерых счастливчиков, специально вызванных к нему в кабинет. — Это большая честь, но и большой риск. Вполне вероятно, что вы не вернётесь, поэтому школа дарит вам один день на свободе. Завтра с утра вы сможете покинуть территорию школы, но обязаны вернуться к заходу Келлесса. Что там будете делать, меня не касается. Все свободны.

Окрылённый Эниер вернулся в спальный корпус. Завтра день обещал стать просто шикарным. Он знал, куда отправится. Домой. До отца ему особо дела нет, хотя тот непременно будет горд сыном. Ринта больше интересовала его русоволосая Богиня. Эниер представил себе её милое печальное личико… Внезапно в эти воспоминания ворвался образ другой землянки, Северины, прекрасного белокурого ангела. Ринт нехотя заставил себя перестать о ней думать. Он желает её, но за один день не сможет ничего сделать. Когда-нибудь она станет его. Надо только подождать. А завтра он насладится той, которая уже принадлежит ему.

Утром быстроходный крейсер развёз кессенгов по желаемым адресам, уточнив, что обратно им предстоит самим искать транспорт. У Ринта с этим проблем не возникло. Весьма довольный успехами сына, Минней согласился отвезти его.

Высказав почтение отцу, Энир даже не стал спрашивать, почему он не смог прийти к нему в школу, как собирался. Слишком спешил повидать свою землянку. Распахнув дверь комнаты, предназначенной вещам, настежь, Эниер жадно впился взглядом в свою Богиню. Женщина, улыбаясь, беседовала с другими вещами, принадлежавшими Миннейю, но увидев хозяина, застыла. Улыбка слетела с её розовых губ. Не мешкая, она опустилась на колени около ног господина, как делала всегда, ожидая его распоряжений. Эниер жестом приказал ей подняться, после чего, не раздумывая, впился поцелуем в её губки. Сначала пылко, затем постепенно унимая страсть, бесившуюся в его теле. Касания Ринта, как и прежде, стали медленными и неторопливыми. Насладившись горячим язычком вещи, он потянул её за руку, уводя за собой, прочь из комнаты, к себе в спальню. Землянка печально и молча последовала за ним.