Любовь инженера Изотова

Мите было присуще живое ощущение величественности задачи, которое у других притуплялось повседневными заботами, мелкими нехватками и вечной спешкой.

27

В гостиницу к Алексею пришел Малинин с женой - приглашать в гости. Калисфения жеманно поздоровалась и села на стуле прямо, положила руки на колени. Она была хорошенькая, молодая, с ярко-синими глазами, с лицом и повадками скандалистки. Малинин тоже сел, поругал погоду и, оглянувшись на жену, заговорил о печи, которая в реконструкции каталитического крекинга интересовала его больше всего.

У Малинина было виноватое лицо, он страдал, что затрудняет Алексея и заставляет скучать Калю.

Каля молча слушала. Потом вдруг встала, одернула на себе красное шерстяное платье с вышитыми карманами, откашлялась и сказала:

- Интересные вы какие.

- Калечка, - замирающим голосом позвал Малинин.

Алексей рассмеялся.

- А что случилось?

- Первый раз встречаюсь с таким случаем, - не посмотрев на мужа, продолжала Каля. - Других забот у вас нет, ему одно и то же без конца объяснять. А он и рад, расселся тут.

- Что городишь, что городишь... - проговорил Малинин и обнял Калю за плечи. - Идем лучше. Пригласи Алексея Кондратьевича к нам в гости на завтра и идем.

- Я-то приглашу, - ответила Каля, - очень даже приглашу. А ты опять будешь про насосы и про печки говорить, мучить человека помрачение мозгов устраивать.

- Не пугай, - благодушно усмехнулся Малинин. Он прощал жене ее скандальные выходки. - Мама моя будет очень рада. Да и она, - Малинин показал на жену, - хочет вас пригласить.

- А я и приглашаю, - упрямо сказала Каля. - А правду говорить мне никто запретить не может.

- Извините нас, Алексей Кондратьевич. У нас характер неважный. До свидания. Мы вас завтра ждем к себе, значит.

"Тебя ничто не сокрушит, - подумал Алексей, - даже злая жена тебе не страшна".

Мать Малинина, высокая седая старуха, до бровей повязанная белым платком, похожая на цыганку, с низким голосом и блестящими, черными, насмешливыми глазами, рассказывала Алексею о том, как она работала свинаркой на Дальнем Востоке, куда поехала на два года по вербовке.

- Сын женился, свадьбу ему справила, завербовалась и уехала. Все же больше пользы принесу, чем с невесткой лаяться. Правильно, сынок? спросила она Малинина.

Тот ответил серьезно:

- С одной стороны.

- Я, когда завербоваться решила, с братом пришла советоваться. А он мне говорит: "Я тебе не советую, не рассоветую. Ты нонче из сундука, завтра из сундука, в сундуке ведь дно есть". Глупый ты, думаю, в моем сундуке уже давно только дно и есть. Я говорю: "Фу, и поеду, помру - поплачешь ведь". И решилась и не жалела.

Малинин погладил морщинистую темную руку матери.

- Кушайте, кушайте лучше, - сказала мать Малинина. - Каля, еще грибочков гостю подложи. Эти грибы на базаре не все берут, а я всегда беру. Чистый гриб, не червивый.

Алексея угощали ватрушками, котлетами, квашеной капустой, жареными грибами, пирогами.

- Тогда пирога с картошкой попробуйте - самый хороший пирог. И выпьем по рюмочке. Сын, наливай.

Малинин с улыбкой посмотрел на мать и налил рюмки.

- Ну, сыновья, - старуха посмотрела на сына и на Алексея, - за ваш труд.

Старуха чокнулась с Алексеем, и Каля, раскрасневшаяся, в шелковом платье, с завитыми волосами, тоже со всеми чокнулась. Было видно, что Каля решила этот вечер держать себя как можно лучше.

Она все время повторяла:

- Кушайте лучше, пейте больше.

Старуха рассказывала:

- Нас было четыре подсобницы. Мы сделали себе одинаковые ситцевые татьянки. Идем как инкубаторки. Люди на нас смотрят. Интересная жизнь была у нас на Южном Сахалине.

"Вон куда тебя, старую, носило", - подумал Алексей.

- В одно прекрасное время директор мне говорит: "Завтра, Мария, будем свиней принимать". Я молчу, соглашаюсь. Ладно. Приняла я свиней. Дали мне свинарник на горе. И я со свиньями одна. Целый день в кормоварке варю, стужу, кормлю свинюшек. Там крупа гаолян была, похожа на гречку, но не гречка. Свиньи ее любили. Одна свиноматка у меня, Волга, такая капризная была. Однажды я пошла на выходной. Меня заменила свинарка, тоже Мария, Маша. Я ее предупредила, что Волга капризная. А эта Мария стала Волгу кормить, принесла поросят и на Волгу закричала. Волга ее за ноги и схватила. Поросята маленькие, как дожжик. А Волга, как тигр, кидается на всех и никого не пускает. За мной поехали. "Твоя Волга всех грызет, и поросят не дает, и шайку не дает брать". Со свиньей не сладятся. Я той Марии говорю: "Я, Маша, тебе предупреждение давала - потише с ней, поласковее". Сама открываю дверь; "Волга, милая, да ты что? Что, милая? Тебя обидели, моя милая?" А Волга ко мне прямо встала и рассказывает, и рассказывает, не знает, как ей жаловаться. И жалуется.

- Кушайте лучше, пейте больше, - сказала Каля.

- Мама, вы расскажите, какие вы записки начальнику писали, - сказал, смеясь, Малинин.