Любовь, юмор, море, принц, конь

— Девочки вперед, — выкрутился босс, мельком взглянув в темноту за дверью, из которой отчетливо несло сыростью и гнилью.

— Так и я о том же, — согласилась с ним, — прошу… дорогая.

— Вот, значит, как ты с ранеными? — Павел с лицом великомученика глянул на меня с укоризной, трагически вздохнул и протиснул свою тушу в темнеющий проем, бубня под нос:- Правильно, зачем я ей. Ее же Пупсик на берегу дожидается. «Не мой, не мой…», а сама не выбросила…

Сил злиться не было совершенно, прикрыла глаза на пару мгновений, подождала секунду, прислушалась и пробралась за ним, бросив напоследок взгляд назад. Гниловатый влажный воздух коснулся ноздрей. Непроизвольно задержала дыхание. Рудин стоял рядом, слушала его тяжелое дыхание и пристально всматривалась во тьму впереди. Послышались щелчки зажигалки. Несколько искорок вспыхнуло и тут же погасло во тьме. Павел грязно выругался.

Мне казалось, или впереди что-то маячило? Росчерк светового блика на сетчатке зрачка или светлая полоса удачи?

— О, свет в конце тоннеля! Как символично! — подал голос Павел, шурша чем-то, подтверждая мои мысли.

Запахло алкоголем, он приложился к коньяку, бутылку которого умудрился сохранить при падении.

— Можно мне глоток, — протянула руку в сторону бульканья.

— На посошок, — исказил по-своему Павел, вложив бутылку мне в пальцы.

Я глотнула, поморщилась и вернула коньяк боссу.

— Не дождетесь, — выдохнула я, вглядываясь в светлую полосу. — Что это может быть? Провал, вроде дыры, что мы пробили?

— Понятия не имею, — откликнулся Павел. — Скорее всего, японские партизаны, которые не в курсе, что война закончилась, и разрабатывают новый план по захвату Перл-Харбора.

— Очень смешно, — скривилась я, поражаясь неиссякаемости источника сомнительного юмора у босса. — Мы в коридоре. Предлагаю разделиться и двигаться каждый вдоль своей стены. Если один провалится, то у второго будет шанс его спасти… наверно.

— Логично, — согласился Павел. — Но вместе интереснее. Я могу тебя потискать.

— Я же тебе не нравлюсь, — поддела шатена, понимая, что мы оба боимся неизвестности и этой перепалкой лишь оттягиваем время.

— Выбора нет.

— Давай, решайся. Если это солнечный свет, то нам лучше поторопиться, пока день в разгаре.

— Угу, поторопиться, — скептически протянул Павел, и я услышала тяжелые прыжки, удаляющиеся от меня.

Сама двинулась в другую сторону, скользя рукой по стене. Двигалась не торопясь, осмотрительно прощупывая ногой пол впереди себя прежде, чем сделать шаг. Пальцы руки попадали в плесень, трещины бетона, откуда лезли влажные корни, тельца скользких насекомых. Под ногами скрипел раскрошившийся бетон, или плюхала натекшая из стен вода. Чутко прислушивалась, но кроме шагов своих и босса не улавливала ничего. Шлепанье Павла слышалось далеко впереди. Я ускорилась, стараясь не отстать. Неясный проблеск впереди с каждым шагом становился все ярче. И вскоре я уже смогла различить похожую дверь, приоткрытую на ладонь.

— Ты как? — поинтересовалась у Павла, достигнув конца коридора, прислушиваясь к его дыханию и звукам.

— Проклят во веки веков, — буркнул мужчина, помолчал и прояснил:- Я помешал спариваниям парочке сколопендр и лишил навозного жука вечернего секса.

— Почему лишил? — не поняла я.

— В шарик его влез пальцем. Без шарика навоза самка не дает. Это типа «рафаэлка» такая, — прояснил босс и с обидой добавил:- Женщины, блин! Из-за куска гов… навоза устроить скандал!

Это кто же тебя так обидел, что ты сам из-за ерунды завелся? Да и жуков тут таких не водится. Юморист, блин!

— Дверь дальше не открывается? — отогнала ненужные мысли и сосредоточилась на деле.

— Нет. Я пробовал, — расстроил Павел.

Расстроенно цокнула, привалилась лбом к железной шероховатой двери, отдыхая. Эту дверь тоже придется открывать с усилием. А сил-то осталось чуть. Перед глазами разноцветные круги прыгают. Оттерла мокрые ладони о шорты и ухватила неровный край. Заскрипели петли, и с шорохом и плюхами в воду посыпалась ржавчина. Расшатывала не торопясь, экономя силы. В одном из рывков дверь неожиданно легко поддалась и наподдала мне по лбу. Ойкнув, отпустила, по инерции отступив на пару шагов. В глазах потемнело. Ухватилась за створку, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. Обессилившее тело шатало от голода и жажды. Переждав приступ дурноты, открыла глаза. Павел чиркнул зажигалкой и уже сунул любопытный нос в дверь, перекрыв мне обзор, и присвистнул от восхищения.

— Что там? Выход есть? Или хотя бы вода и сухари?

— Есть… Фюрер и вся ставка Вермахта, — сообщил босс, разглядывая что-то. — Вот где они прятались от возмездия. Я всегда это подозревал.

— Я серьезно, — произнесла на выдохе, сил злиться не осталось.

— Посмотри сама, — отступил в сторону Павел, давая мне возможность пройти. — Что тебе это напоминает?

Проход к бункеру перегородила горка ящиков, но оставленного зазора протиснуться мне и Павлу хватило. Помещение, заставленное разнокалиберными ящиками, закрытыми брезентом от пыли, мне напомнило склад. Это я и заявила боссу, разглядывая непонятную мне маркировку.