Любовь из легенды

– Победителями этого конкурса стали: девушка в красном платье, которая танцевала с нашим Олегом Перовым, и молодой человек, танцевавший с Еленой Погодиной. Награждение провести!

Оркестр грянул какую-то бравурную мелодию, а Ольга оглянулась в поисках счастливой победительницы в красном. Каково же было ее изумление, когда именно к ней подошли две участницы танцевального коллектива. Одна держала в руках прозрачную пластиковую коробку с большим блестящим елочным шаром, а другая надела ей на голову маленькую белую диадемку, украшенную бисером и мишурой. Ольгин черноволосый партнер галантно поцеловал ей руку и подвел к совершенно ошалевшему от только что происшедшего Добровольскому. Хорошо, что он это сделал, потому что взволнованная Ольга сама ни за что бы не нашла место, где оставила Сашу-Пашу. Тот, кого ведущие вечера назвали Олегом Перовым, слегка поклонился Ольге, улыбнулся и исчез в толпе. И тотчас же рядом раздался голос Калинкиной:

– Ну! И как это называется?

Ольга обернулась. Рядом с ней стояли Галка, Саня Катанян и Телевизор в потрясающем темно-сером костюме с искрой.

– Да-да! Я к тебе обращаюсь! – подтвердила Галка. – Кто-то мне говорил, что ей не до дворцов. Надо ж так врать!

– Я не врала, Галка! – Ольга для убедительности прижала к груди обе руки. – Это получилось совершенно неожиданно. Я тебе потом все объясню. – И она выразительно кивнула на Добровольского, который так и держал в руках ее сумочку винно-красного цвета.

– Ну, ты, Ольга, даешь! – встрял в разговор Катанян. – Как ты… того… этот вальс… Так клево! Волосы, как это… черный водопад!

– А ты, Катанян, оказывается, поэт! – очнулся наконец Добровольский, подошел к Ольге и повесил ей на плечо сумку. Он хотел еще что-то сказать, но вновь грянул оркестр. Ансамбль «Мадригал», девушки которого уже успели переодеться в яркие блестящие платья, начал танцевать танго.

– И что, ты и это… можешь? – спросил Катанян, кивнув в сторону танцующих. В его голосе слышалось такое восхищение Ольгиными способностями, что Галка не выдержала, дернула плечиком и сказала:

– Танго всякий может… Поэтому предлагаю пройти через во-он ту дверь в буфет. Там такие пирожные – умереть, не встать! – и она поволокла Катаняна за собой. Телевизор без слов двинулся за ними.

Ольга вопросительно посмотрела на Добровольского. Тот взял ее за локоть и решительно повел за одноклассниками. Видимо, ему не хотелось повторения выходки Олега Перова и второй диадемы для Ольги.

Когда все уселись за столик, Галка, беззастенчиво разглядывая Добровольского, спросила:

– Ну, и кто ты будешь?

– Конечно, Пашка, – уверенно сказал Катанян.

Ольга вздрогнула. Добровольский вскочил с места, чуть не опрокинув столик, заставленный пирожными, и накинулся на Саню:

– Что ты несешь? Саша я! Понял?

– Да ладно… – удивился вспышке Добровольского Катанян. – Я так просто… предположил… Мне вообще-то все равно.

– И где ж ты, Саша, своего Пашу потерял? – Галка с издевкой посмотрела по сторонам, потом демонстративно под стол, затем внимательно заглянула в каждый пустой стакан.

Добровольский стал белым от гнева. Ольга удовлетворенно хмыкнула, повернулась к Телевизору и сказала:

– Ты, Петр, сегодня такой красивый! Тебе так идет этот костюм! И очки у тебя сегодня другие… Да от тебя просто глаз не оторвать!

Телевизор солидно откашлялся и тонким голосом ответил:

– Мне очки отец из Германии привез.

– Он у тебя по Германиям ездит? – совершенно отвернувшись от Добровольского, очень заинтересованно спросила Ольга и налила себе пепси-колы. – Сейчас я съем это буше, – она откусила приличный кусок пирожного, запила лимонадом и продолжила: – и мы с тобой пойдем куда-нибудь… в тихий уголок… поговорим про Германию. – Она быстренько затолкала себе в рот остатки буше, схватила Телевизора за рукав и, лишив его праздничной трапезы, потащила вон из буфета, обойдя при этом Сашу-Пашу, как неодушевленный предмет.

Остановились они в зимнем саду. Ольга уселась на скамеечку у фонтанчика за живой изгородью, которая скрыла их от чужих взглядов, и жестом пригласила Телевизора сесть рядом с собой. Казбеков неловко опустился на самый краешек и замер.

– Ну, и как там, в Германии? – спросила Ольга, уставившись в его заграничные очки.

Телевизор опять откашлялся, поправил пиджак, дернул шеей и сказал:

– В Германии – хорошо.

– Ясно, – усмехнулась Ольга. – А отец твой, он кто?

– Отец-то? – переспросил на всякий случай Телевизор. Ольга кивнула, и Казбеков стал рассказывать так, будто переводил английский текст из учебника пятого класса под названием «Моя семья»: – Мой отец – программист. И так как он очень хороший программист, его приглашают зарубежные фирмы. Его уже приглашали в Англию, в Швецию, а последний раз – в Германию.

– Здорово! – порадовалась за Казбекова-старшего Ольга. – Ты, наверное, тоже хочешь быть программистом?

– Нет. Я хочу быть искусствоведом.

– Да ну! – поразилась Ольга. – А каким искусством ты хочешь ведать?

– Живописью.

– Вот это да! Никогда бы не подумала!

Телевизор пожал плечами.

– И кто же твой любимый художник?