Любовь к человеку-ветру

Дина Сергеевна довольно громко хмыкнула. На Лешку это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Он продолжал сладко спать. Тихо. Красиво, как ребенок. Ни тебе храпа, ни раззявленного рта. Одетая в его банный халат женщина подошла поближе и опять тихо позвала:

– Леша-а-а-а…

Эффекта это не произвело никакого. Дина Сергеевна присела на подлокотник кресла и слегка дернула Лешку за нос. Он чуть качнул головой, но не проснулся. Это ж как надо устать, чтобы так отключиться?! Не иначе вчерашнюю ночь с девчонками прорезвился, вот силушки и покинули. Не пионер, чай. Дина Сергеевна приблизила губы к Лешкиному уху и внятно проговорила:

– Лешенька! Вставай!

Сосед слегка приоткрыл глаза, в которых не отразилось ни одной мысли, пробормотал что-то вроде: «щас… щас» – и мгновенно заснул, крепче прежнего. Дине Сергеевне хотелось проорать ему в ухо, что она очень качественно помылась и готова на все, но вдруг поняла, что сосед в ближайшее время не проснется. В качестве последнего средства она гаркнула во все горло:

– Вставай, гад! – И даже чувствительно тряхнула его за плечи.

Лешкина голова перекатилась с одного плеча на другое, глаза еще раз открылись, чтобы мгновенно закрыться снова, а с губ слетело нечто, похожее на «во как!».

– Во как! – повторила за ним Дина Сергеевна и обиженно фыркнула.

Вот так номер! Вот так отдалась молодому и красивому, предварительно помывшись. А с другой стороны, может, этого как раз и достаточно? Он ее, престарелую тетку, на машине покатал? Покатал! В кафе креветками накормил? Накормил! Еще и мясом! А потом даже чаю предлагал, а она, дура, закочевряжилась. Может, чаю-то попил бы, да и взбодрился. К тому же она чисто вымыта на ночь, и дома этим вечером собственную ванну можно не занимать. Пусть себе Туська плещется, сколько хочет.

Дина Сергеевна слезла с подлокотника, сбросила с плеч хозяйский халат прямо на пол и прошла эдакой Венерой одеваться в ванную комнату.

Перед тем, как выйти из Лешкиной квартиры, Дина Сергеевна долго изучала в «глазок» лестничную площадку. Потом одним махом распахнула дверь, выскочила наружу, тихонько захлопнула ее и, сделав один огромный прыжок, оказалась перед дверью в собственную квартиру. Все! Теперь можно и отдышаться. Уж около своей двери она может стоять сколько хочет. Ее дверь. Родная.

Ни Туська, ни Денис раннему возвращению матери не обрадовались. Было совершенно очевидно, что она нарушила какие-то их очень важные планы.

– У меня что-то разболелась голова, – заявила она детям и добавила: – Спать буду на кухне. Делайте, что хотите…

Постелив себе на узеньком кухонном диванчике, Дина Сергеевна улеглась, уткнувшись лицом в его обивку. Она пахла табаком. Курили дома, гады: Денис или Туська… Ну и черт с ними! Черт! Черт! Черт! После троекратного чертыхания она вдруг тихо заплакала и довольно быстро заснула на влажной подушке. Наверно, от избытка впечатлений.

На следующий день возле подъезда соседской «Ауди» не наблюдалось. Дина Сергеевна, трясясь в троллейбусе, никак не могла определиться, хорошо это или плохо, что Лешка ее не ждал. По большому счету, конечно, хорошо. Нелепое приключение закончилось на самой целомудренной стадии, а потому она, почти пятидесятилетняя женщина, не чувствует никаких угрызений совести. С другой стороны, глупо что-то начать и завершить, безрезультатно оголившись в чужой квартире перед тупо спящим мужиком. Дине Сергеевне начало представляться, как этот кретин-сосед был бы счастлив и благодарен ей, если бы не заснул. Уж она бы не подкачала. Все-таки еще есть кое-какой порох в пороховницах. Ее бывший муж был о-го-го какой умелец в постели. Она обязательно воспользовалась бы чем-нибудь из его арсенала.

Об этом же самом Дина Сергеевна думала и на рабочем месте, а потому, когда к ней подошел со своими дурацкими бумагами начальник отдела труда и зарплаты Евгений Петрович Рукавишников, она глянула на него таким запредельным взглядом увлажненных глаз, что тот неопределенно крякнул и остался стоять около нее столбом, вместо того чтобы отправиться восвояси.

– Ты, Евгений Петрович, иди себе… – сказала наконец Дина Сергеевна. – Я потом принесу тебе эти ведомости.

Чувствовалось, что Рукавишникову уходить не хотелось, а потому женщина вынуждена была временно забыть о своей неудачной личной жизни и углубиться в ведомости. Поставив галочки и крестики возле нужных граф, Дина Сергеевна всучила ведомости начальнику над зарплатой их отдела и сказала:

– Все, Женя! Свободен! Иди! Свободен, говорю!!!

Выйдя из проходной, Дина Сергеевна наткнулась на синюю «Ауди». Она никак не ожидала ее увидеть, а потому, встретившись глазами с Алексеем, поняла – бежать поздно.

– Ну и че те надо? – грубо спросила она в стиле собственного сына.

Можно было бы задать и другой любимый им вопрос: «И чего тебя так приперло-то?» – но она решила больше не ронять понапрасну слов. Если что надо, пусть говорит сам.

Алексей приоткрыл дверь и сказал:

– Прости меня, Дина…

Женщина задохнулась от негодования:

– Это с каких пор ты со мной на «ты»?

– С тех самых, когда ты мылась в моей ванной…