Любовь к далекой: поэзия, проза, письма, воспоминания

Он чувствовал и сознавал, что газетная работа, которой приходилось отдавать все больше времени и сил, гибельно отражается на его настоящем творчестве, — и он ищет выхода из этого положения. Весною 1907-го года он пишет своей сестре: «Я твердо решил бросить газетную работу, лишь только кончу университет. Выйти скорее в жизнь, не губить себя далее в газетной толчее». Но и в 1908 году по окончании университета В. В. не удается вполне отдаться своему творчеству, — некоторое время он думает сменить газетную работу на какую-нибудь частную службу — но потом решает все же жить лишь литературным трудом. И вот он продолжает писать рецензии, совсем отбросив статьи о политике, а кроме того, занимается еще переводами и особенно увлекается переводами Манна, из которого перевел: «Мнаис и Джиневра», «Актриса», «Флейты и кинжалы», «Минерва» и др. В нем вообще замечается все большее увлечение беллетристикой, и сам он уже не пишет стихов – а задумывает ряд беллетристических вещей. Лето В. В. проводит в Германии и Австрии и делает массу набросков – рассказов, над которыми он и работает зиму. В 1909 году В. В. переезжает в Петербург, – где он становится сначала секретарем, а позже помощником редактора в «Новом Журнале для Всех», в котором он остается и до самой своей смерти. В конце 1909 года в издании Вольфа В. В. выпускает 2-ю книгу стихов: «Искус». Это были его последние стихи, В. В. уже больше не признает себя поэтом, но ставит себе большие задачи как беллетристу. Он изучает, наблюдает действительность, его влечет в жизнь, к людям, во всевозможные круги общества; он мечтает уехать в еще более многолюдный город, в Париж или Лондон, чтобы больше сталкиваться с жизнью, больше испытать, пережить. В 1909 году он пишет в письме к своей сестре: «Опыт для меня долг. — Жизнь ничем не заменимое поучение. Для беллетриста нужен большой опыт, большая жизненная умудренность. Отсюда у меня такая беспокойная потребность жить, больше увидеть, проделать все на опыте, боязнь всякого успокоения, раз навсегда установленной жизни, нежелание мирного счастья». В то же время, как и прежде, в нем замечается громадная жажда знаний — он мечтает изучать историю, и его опять начинают глубоко интересовать вопросы религии, — с лихорадочной поспешностью хватается он то за то, то за другое и приходит в отчаяние, что он ничего не знает.

«Время от времени вдруг с ужасом чувствую, как мало я знаю, вернее, ничего не знаю; начинаешь чувствовать безнадежное бессилие знать хоть что-нибудь из всего ужасающего неизмеримого, что доступно и недоступно человеку; чтобы узнать хоть что-нибудь, надо всю жизнь обратить в один исступленный подвиг, не слабея, не забываясь ни на минуту, не растрачивая бесплодно ни одного мгновения». Это пишет В. В. в на­чале 1910 года, и за этот год в нем сильнее и сильнее замечается рост какой-то лихорадочности, поспешности в отношении ко всему, страшного беспокойства как за свою жизнь, так и за свое творчество. Он работает над своими рассказами и постепенно печатает некоторые из них в «Новом журнале для всех», «Солнце России» и др.; но они его мало удовлетворяют, его главный интерес сосредоточен на задуманной им большой трилогии, в которую должны были войти три повести, объединенные одной общей идеей о трагедии любви, о порабощенности человека своему телу, но эта трилогия осталась неоконченной, и В. В. впоследствии ее уничтожил, и лишь одна часть ее «Обмануло море» вошла в сборник его рассказов, изданный после его смерти.