Любовь к истории питая

Пройдет много лет, прежде чем Валентин Саввич захочет узнать происхождение своей фамилии. Просмотрит каталог Публичной библиотеки: очень мало людей с небезызвестной в веках фамилией Пикуль: профессор-технолог, женщина-врач, ученый-изобретатель, строитель метрополитена и он, писатель. Любопытно было то, что все Пикули, какие проживают в нашей стране, ведут свое происхождение из украинского села Кагарлык (бывшее имение графов Браницких), в котором когда-то навсегда осели потомки буйной гайдаматчины, побратимы-сечевики Ивана Гонты и Максима Железняка…

Книг в доме Пикулей было немного. Стояли на полке «Краткий курс ВКП(б)», к которому часто обращался отец Савва Михайлович, томик стихов Тараса Шевченко на украинском языке, сборник стихов М. Ю. Лермонтова и целый ряд тоненьких детских книжечек с полосными иллюстрациями. Почти каждый вечер отец раскрывал какую-нибудь и начинал читать сказки о богатырях, былины и легенды. Потом отца призвали служить матросом на Балтику.

Валя Пикуль успел закончить лишь 5-й класс, когда началась война. Блокада застала его в Ленинграде. Вместе со своими сверстниками он дежурил на чердаках, гасил брызжущие ядовитым фосфором сброшенные немецкие зажигалки, переживал вместе со всеми глад и хлад. Из черной тарелки репродуктора раздавался сухой голос диктора, читавшего сводки Информбюро и приказы Верховного Главнокомандующего. Слышался взволнованный женский голос:

Мы будем драться с беззаветной силой,
Мы одолеем бешеных зверей,
Мы победим, клянусь тебе, Россия,
От имени российских матерей!

Став взрослым, Валентин Пикуль узнает, что стихи читала сама Ольга Берггольц.

Весной сорок второго года он вместе с матерью эвакуируется в Архангельск, где тогда служил отец. Как и все ребята, он, естественно, мечтал о море, о флоте.

…Как-то днем Валя Пикуль стоял на берегу Северной Двины и наблюдал, как мальчишка, торопливо забросив в воду удочку и не дав даже вздрогнуть поплавку, тут же выдергивает удилище. Заревел гудок пароходика, и мальчуган, свернув удочку, зашагал дальше.

— Ишь, нетерпеливый, — неожиданно услышал Валя старческий голос. Обернулся. Рядом, на бревне, сидел неслышно подошедший старичок в соломенной шляпе.

— Не утерпел твой дружок, — с сочувствием в голосе произнес он, — дальше пошагал.

— Не-ет, я его не знаю, — ответил Валя. — Я из эвакуированных.

— Ох ты, знать, в город, что всему морю ворот, прибыли. Небось музеи закрыты, а знать много хочешь?! Тогда слушай. — И как своему знакомому, неторопливо рассказал старец дивную историю, подобную той, что читал отец: о том, как молодой царь Петр прибыл в Архангельск. Остановился на Мосеевом острове.

— Глянь-ка вон туда, вишь островок, это и есть царево место. Построили там ему небольшой домик, а из окошек все видно: и как ползут по реке баржи с зерном, пенькой, поташом, смолою, ягодами, икрою, медом, шкурами морских зверей, рыбкою. А на рейде молочно-белыми волнами оплескиваются борта кораблей голландских, немецких, датских. А матушка-царица Наталья Кирилловна из далекой Москвы шлет своему «паче живота возлюбленному драгому» сыну письма:

«Сотвори, свет мой, надо мною милость, приезжай к нам, батюшка мой, не замешкав… Писал ты, радость моя, ко мне, что хочешь всех кораблей дожидаться, и ты, свет мой, видал, которые прежде пришли: чего тебе, радость моя, тех дожидаться? Писал ты, радость моя, ко мне, что был в море, — и ты, свет мой, обещал мне, что было не ходить…»

Об этом случайном знакомце мы еще вспомним. Валентин Пикуль рассказывал, что, когда они с матерью прибыли в Архангельск, он часто бегал к реке, где всегда было полным-полно рыбаков. Каких только разговоров не услышал тогда мальчишка. Но особенно оживленно и весело было вокруг низенького крепкого старичка с окладистой белой бородой. Говорили, что он был когда-то сказочником на баркасах, уходящих в океан, — была такая профессия.

На другой день Валя, конечно же, вновь пришел на берег. И вдруг увидел идущий в сопровождении матросов строй ребят, чуть постарше его.

— Куда? — громко спросил Валя.

— В школу юнг! — выкрикнули из строя.

Благо, что дом рядом. Рванулся Валентин, схватил со стола тетрадку по морскому делу, куда вклеивал и перерисовывал различные рисунки кораблей, вырезки из газет о флоте, и, догнав, пристроился к строю счастливчиков, направленных в школу юнг по путевкам комсомола. Такой путевки у Вали Пикуля не было. И вот он оказался перед отборочной комиссией. На вопросы отвечал четко. С любопытством просмотрели его тетрадь. И вернее всего, отказали бы, так как было ему всего 14 лет. Но вспомнил он своего отца и выпалил:

— У меня отец — флотский комиссар!

Так Валя был зачислен в школу юнг. Этот день он считает днем своего гражданского рождения.

* * *