Читаем Любовь к истории (сетевая версия) ч.10 полностью

после чтения «Черного города» не дает покоя один вопрос: в первой главе говорится, что Одиссей ни разу не арестовывался, Гасым в последней главе говорит, что познакомился с ним в тюрьме. Ошибка в полицейском досье или что — то другое?

Дятел был в Бакинской тюрьме, но не был там опознан как тот самый неуловимый подпольщик.

Зачем, по-вашему, Гасым отрубил лже-Дятлу руки? Чтоб не сняли отпечатков. А то Фандорин отправился бы в картотеку. Там выяснилось бы, что этот человек в картотеке есть и что он совсем не Дятел. Поняв, что Дятел жив, Фандорин начал бы рыться в картотеке дальше — и мог там наткнуться на досье настоящего Дятла.

Григорий Шалвович, многие из ваших персонажей высказывали мысль о том, что "в каждом человеке…" и т. д. А если то занятие, к которому предрасположен человек, его не привлекает? Если он прекрасный садовник, а хочет писать стихи? Согласитесь, силами графоманов можно было бы озеленить нашу планету вплоть до верхушки Эвереста.

Ну, и наоборот. Как у Филипа Дика: "Горшок получился отвратительным".

Может, в этой разности желаний и возможностей теплится еще один вектор движения вперед?

Не думаю. Просто на свете очень мало тех, кому повезло найти свое настоящее призвание. Вот люди и хватаются за всякую блестящую мишуру, которая импозантно выглядит, а истинный свой талант так и не находят. В этом, по-моему, главная трагедия существования: миллиарды жизней расходуются на скучную или даже вредную ерунду. Леди Эстер, где вы? Вы нам очень нужны! Только без Каннингемов, пожалуйста…

Скажите, как Вы относитесь к М.С.Горбачёву?

В разное время по-разному. Вначале с недоверием, потом поддерживал, потом враждебно, потом равнодушно. Сейчас — с благодарностью и сочувствием. Время всё расставляет на свои места

Уважаемый Г.Ш., Каков график выпуска остальних книг про Фандорина?

Предположительно 2015 — «Приключения Фандорина в ХХ веке. Том 1»;

2018 — «Приключения Фандорина в ХХ веке. Том 2». Ебж, разумеется.

В посте про Наполеона вы приводили его высказывание об Иисусе: "Конечно, никакого евангельского Христа не существовало. Был какой-то еврейский фанатик, вообразивший себя Мессией. Таких приканчивают повсеместно, во все времена. Мне и самому доводилось их расстреливать".

А вы что думаете по поводу историчности Иисуса? Кем и чем он был, на ваш взгляд? Исторический это или мифический персонаж, по-вашему мнению? В "Пелагии" вы изложили свою версию евангельских событий — потому что оригинал вам кажется неубедительным или просто хотелось разобраться, поиграть с этой историей?

Думаю, что такой проповедник был, но заметной роли в истории не сыграл — иначе Иосиф Флавий что-нибудь про него да написал бы. (Известный фрагмент про Иисуса является явной позднейшей вставкой). Насчет "Пелагии"… Ну, мне просто показалось, что евангельский Иисус обошелся с Иудой как-то не по-иисусовски. Мог спасти ученика от предательства — и не спас. Чего-то евангелисты там не знали или не поняли.

1. Г.Ш., с какого времени вы начали заниматься политикой (имею в виду, писать на политические темы, ходить на митинги и шествия протеста, встречаться с политическими активистами)? Что послужило причиной начала вашей политической активности? Занимались ли вы политикой до развала СССР и "победы демократии" в начале 90-х?

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза