Любовь к истории (сетевая версия) ч.2

Сейчас многие путают «патриотизм» и «идиотизм», прикрывая второе первым. Совершенно согласен с тем, что необходимо слову возвращать нормальное значение. Адекватный патриот любит свою страну/город/дом, но при этом не закрывает глаза на недостатки (а их не может не быть) и не начинает кричать, что это достоинства (вот это уже «неадекватный патриот», сиречь идиот). Он любит свою страну «несмотря на», и хочет/пытается эти недостатки устранить по мере своих сил.

ztatyan28

«Что за бес вселился в мирных богобоязненных соотечественников»

Психологи над этим много лет бьются. Даже термин специальный придумали — деиндивидуация — утрата человеком индивидуальности в определенных групповых ситуациях. В состоянии деиндивидуации у человека отказывают моральные ограничители, которые контролируют его поведение в повседневной жизни. Поэтому толпа способна на поступки, которые не совершил бы ни один отдельно взятый индивид. Факторы, провоцирующие деиндивидуацию: чувство анонимности, безнаказанности (вследствие распределения ответственности между членами группы) и физиологическое возбуждение.

Из князей в грязи (и обратно)

21.06.2011

«Аристократ в революции обаятелен», — сказал Петруша Верховенский. И он, конечно, прав. Красиво, когда баловень рождения встает на сторону униженных и обездоленных. Происходило такое не столь уж редко. Перечень революционеров-аристократов от маркиза Лафайета до принца Нородома Сианука довольно длинен. Военный путч 14 декабря 1825 года (который в случае победы несомненно привел бы к жесткой диктатуре) так мощно романтизирован потомками главным образом из-за нашего умиления перед титулами и гербами.

Гораздо более редкое явление — аристократ в уголовном мире. Не в отдаленно-историческом диапазоне, конечно (большинство графов и князей являются потомками удачливых средневековых разбойников), а в новейшей истории. Насколько удается сохранить обаяние аристократу, когда он становится рыцарем кастета и фомки, вот в чем вопрос.

Барон из пьесы «На дне» ни капельки не обаятелен, но он не уголовник, а просто слабый человек, неудачник. И вообще литературный персонаж.

Опустившийся аристократ (В. Качалов в роли Барона)

Я вам приведу случай не из литературы, а из реальной жизни — на мой взгляд он отлично раскрывает природу истинного аристократизма.

Аристократизм часто путают с интеллигентностью, хотя качества эти во многом противоположны. Настоящий аристократизм — не учтивость и безупречные манеры, а повышенная выживаемость, умение не пропасть в любой ситуации, приспособиться к ней и вопреки всему снова вскарабкаться наверх. Это как бойцовские качества у бультерьера, закрепленные генетикой. Там где интеллигент сгинет (причем одним из первых), аристократ выживет. Но моя история — из разряда не трагедий, а скорей плутовских романов.

Гаэтан Лербон барон де Люссац был отпрыском одной из самых знатных и почтенных южнофранцузских фамилий. После смерти отца (тот и вовсе был маркиз) семейство разорилось, мальчик отбился от рук, очень рано попал в дурную компанию и уже в девятилетием возрасте начал бродяжничать — одним словом, наш барон, подобно горьковскому, оказался на самом дне общества.

В 13 лет он — юнга на торговом корабле, потом мальчишка-официант в лондонском кафе, где водит дружбу с сутенерами, мошенниками и ворами. Оказавшись в Париже, трудный подросток угодил из одной грязи в другую и быстро попал в тюрьму.

Парижский уголовник начала века

Оттуда, из самого подвала социальной пирамиды, он начинает медленно и настырно карабкаться по черной лестнице обратно, в бельэтаж.

Гаэтан «Барон» (уже не титул, а кликуха) вращается в самых мутных кругах парижского криминалитета. В ту пору, после Первой мировой, «конкретные пацаны» активно осваивали Монмартр с его ночными кабаками, борделями и букмейкерскими конторами. Приятные манеры, острый ум в сочетании с умением постоять за себя (однажды во время карточной ссоры Люссац пристрелил обидчика), а в особенности крепкие связи со средиземноморской мафией помогли «Барону» сделать быструю карьеру в классово чуждой среде. В двадцатые годы он уже владеет двумя ресторанами на пляс Пигаль, причем один из них, «Гран-дюк» являлся, как сказали бы теперь, эксклюзивным клубом для солидных господ, куда наведывались и видные политики.

Солидное заведение на пляс Пигаль

О дальновидности де Люссаца свидетельствует то, что он рано завел доверительные отношения с секретной полицией — не в качестве стукача (это как раз было бы недальновидно и даже опасно), а в качестве «эксперта по безопасности». Во время пребывания в Париже важных иностранцев, в том числе августейших особ, «Барон», то есть уже опять просто барон, следил, чтобы с гостями, когда они посещают сомнительные заведения, не произошло никаких неприятностей.