Любовь к каждой собаке

В дверь позвонили. Ева приоткрыла глаза, подняла голову. Она, конечно, не могла знать, что это не просто гости, это, возможно, ее новая хозяйка. Я волновалась: а что, если Еву не заберут? Как долго еще продлятся поиски? А если, наоборот, заберут, то будет ли ей хорошо в новой семье, не обидят ли ее?

Пришедшая девушка волновалась не меньше меня. Она присела около Евы, протянула руку, погладила по голове, оценила ее красоту и кротость. Потом мы поговорили о невыносимых условиях приюта и о фильме. Расстались на том, что девушка подумает, примет решение и позвонит.

На следующий день мы уже везли Еву в новый дом.

Ей сразу выделили место в коридоре и покормили. Нас с Лешей пригласили к чаю. За столом мы обсуждали собачье меню и длительность прогулок. Мне понравилась и новая хозяйка, и ее отношение к Еве. Напрягала только неуверенность в принятом решении, сквозившая во фразах «я попробую», «я постараюсь», «может быть, у меня получится», и то, что хозяйка просила пока не сообщать, что собака пристроена.

Прощаясь, мне захотелось броситься к Евусе, крепко обнять, зацеловать морду и расплакаться. Но я сдержалась, поблагодарила новую хозяйку, потрепала Еву за ухо, и мы вышли.

– Кажется, я к ней все-таки привыкла, – сказала я Леше, вытирая подступившие слезы.

– Мне тоже не по себе, – печально ответил он, заводя машину.

Дома, в прихожей, мы наткнулись на пустой Евусин матрасик. Я почувствовала себя предателем.

– Ты не сделала ничего плохого, – успокаивал Леша, – у тебя был план по спасению собаки из приюта и ты его выполнила. Собака дома. Не переживай. Скоро ты от нее отвыкнешь.

Глава 3 Поездка в Питер

Та работа, которую я на протяжение всех съемок вела в Сети, оказалась очень полезной. Вокруг проекта собрались люди, переживающие за животных, помогающие им или просто интересующиеся собачьей темой. Мои подписчики с нетерпением ждали каждого нового ролика, фотографий со съемочной площадки и новых историй из приюта.

Когда я рассказала, что собираюсь снять счастливый финал истории Баунти и Захары, люди откликнулись с новой силой. За несколько дней были собраны средства на киноэкспедицию. Мне удалось взять билеты в соседнее с Мариной купе.

Я впервые уезжала из Москвы, не думая о городе, в который отправлюсь, не воспринимая поездку как путешествие, не ожидая увидеть новое – все мои мысли были только о съемке. И неважно, где будут происходить события – в Санкт-Петербурге, Нью-Йорке, да хоть на Марсе, – лишь бы они происходили, лишь бы из них сложилось кино.

Никакого сценария – только план. Вечером встречаемся с Мариной на вокзале, садимся с собаками в поезд, ночью пишем интервью, в Питере нас встречают новые хозяева Баунти и Захары и отвозят в загородный дом.

* * *

Марину было видно издалека. Длинноволосая блондинка с двумя большими собаками на поводках стояла посреди зала ожидания. Эти необычные пассажиры привлекали внимание приезжающих и уезжающих. Дети стремились погладить собак, взрослые фотографировали, некоторые подходили и расспрашивали: как зовут собачек, куда едете, кусаются или добрые?

Марина с трудом это терпела, и когда объявили посадку на наш поезд, с облегчением устремилась на платформу, держа собак накоротке. Проводница проверила билеты, собачьи документы и разрешила пройти в вагон. Так началась наша съемочная ночь.

Мы с Лешей и звукорежиссером расположились в купе, расчехлили технику и пообещав попутчику, молодому мужчине, что мешать не будем, ушли к Марине, Баунти и Захаре.

Через пару минут поезд плавно тронулся. Поплыли за окнами вокзальные фонари, яркие окна многоэтажек, промчались освещенные проспекты, улицы и очень скоро пейзаж стал монотонным – лесная темнота, кое-где разрезанная железнодорожными светильниками.

Баунти сидела у окна – не то всматриваясь в даль, пытаясь поймать взглядом пролетающие лучи, не то фокусируясь на нашем отражении в стекле. Она то и дело нервно облизывалась и вздыхала. Марина села рядом, приобняла, потрепала пушистую гриву и сказала:

– Смотри, сколько снега! За восемьсот километров будешь теперь от меня. Станешь валяться в чистом пушистом снегу, про приют забудешь. Только меня не забывай.

А Захара заняла почти всю полку – устало развалилась и дремала, то и дело приподнимая одно веко в ответ на наши движения. Глубоко заснуть ей не позволяли необычность ситуации и беспокойство.

Я погрузилась в свой блокнот с вопросами для интервью. Леша снимал собак и Марину, в паузах проклиная тесноту купе, слабое освещение в вагоне и окно в котором все мы невыгодно для построения кадра отражались. Но вот проводница принесла чай, и как будто благодаря этим стаканам в металлических подстаканниках все встало на свои места: Марина повеселела, собаки успокоились, я определилась, с чего начать беседу, а Леша нашел оптимальную точку для съемки.