Любовь к красному

Задергивая занавеску, увидела, что Доминик хмыкнул, после чего улыбнулся еще шире, кивнув в ответ, и этот… слишком сильно торчащий гульфик тоже дернулся, словно здороваясь. Я не выдержала и малодушно сбежала, испытывая жгучий стыд и ругая себя.

К машине я пробиралась по-шпионски, на цыпочках, и осторожно выглядывая из-за кустов, лишь бы не столкнуться с соседом. Вот позорище! Дожилась.

* * *

День, начавшийся настолько неформально, продолжал «радовать» разнообразием ситуаций и событий из ряда вон. Даже разбирая после обеда служебную почту, я наткнулась на прелюбопытное сообщение:

«Продолжишь дурачить Тадеуша, строить ему лживые глазки, сильно пожалеешь! Он не для тебя, северная стерва! Повторяю, не трогай Тадеуша, иначе очень-очень пожалеешь! Я на ветер слов не бросаю!

Аноним».

У меня едва глаза на лоб не вылезли. Записку могла написать только влюбленная, потерявшая всякий страх и осторожность женщина. Неужели супруга Мончика опомнилась и решила его вернуть?

Я потерла пальцы и, запустив импульс в бумагу, считала информацию. Снова с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления. Немного подумав, набрала секретаря главного юриста нашей компании:

— Госпожа Дайнесс?.. Да, это я. Зайдите ко мне, пожалуйста… сейчас же!

Для сложного разговора я уселась в кресло, положив ногу на ногу. Спустя пять минут автор «остроумного» послания — Сора Дайнесс — явилась. Когда она, плотно прикрыв за собой дверь, обернулась, я с интересом посмотрела на нее. Уже совершенно по-новому, не как на бессменного секретаря Тадеуша Мончика и, по мнению весьма взыскательных и не щедрых на похвалы коллег, ответственного и толкового работника, а как на женщину. Влюбленную женщину, опрометчиво принявшую меня за соперницу и потерявшую голову настолько, что написала туманнику-сутевику записку с угрозами.

Невысокая, симпатичная, пышногрудая шатенка в хорошем костюме, подчеркивающем женственные формы стройной фигурки. Туфли на шпильках, удлиняющих ноги. От природы смуглую кожу она наверняка бережет от солнца, может, и отбеливает. Глаза желто-коричневые, большие, широко расставленные, будто глядят на мир в вечном удивлении. Лицо в форме сердечка, и губы такие чувственные. На мой взгляд, очень милая обаятельная девушка, которой совершенно не идет выражаться подобным образом.

— Присядьте, госпожа Дайнесс. — Я указала на кресло напротив своего. — Нам с вами предстоит долгий разговор.

Посетительница напряглась, но уселась с таким видом, будто готовилась к битве за свою страну, и тем не менее осторожно спросила:

— О чем именно?

Я положила руку на подлокотник, затем, подперев ладонью подбородок, с тяжелым вздохом спросила:

— Госпожа Дайнесс, вы секретарь начальника юридической службы, можно сказать, один из значимых сотрудников крупной, солидной компании, а мне обидно за нас всех… можно сказать, стыдно даже…

— Я не понимаю вас. — Солнечные глаза распахнулись еще шире, только в недоумении. Кажется, «аноним» ждала совсем не этих слов.

— Судя по письму, которое вы мне подкинули утром, действительно не понимаете, — с укором кивнула я, соглашаясь.

— Послушайте, если вам есть что сказать, говорите. При чем тут стыд за всю компанию и…

— А при том! — нахмурилась я. — Что за дурацкая подпись? Какой может быть аноним, если вы лично письмо писали, оставили на нем отпечаток своей сути. Ну вам-то достоверно известно, чем я занимаюсь в «Теренс и Крылов». Детская выходка какая-то, честное слово. Или любовь к нашему главному юристу ваш разум затмила?

— Знаешь что, рыжая стерва…

Я подняла руку, останавливая разгневанную влюбленную:

— Да знаю, знаю. Вы не первая и, жаль, не последняя. Но я была о вас лучшего мнения. О вашем умственном потенциале — тем более. Учитывая сложный характер Тадеуша и повышенные требования к сотрудникам, для занимаемой должности вы обязаны быть первоклассным специалистом. Но «аноним»… этим вы меня просто убили. Морально…

— Лучше бы физически, — вскинулась Сора. — Я люблю Тадеуша, несколько лет вожусь с его детьми, как со своими. Помогала ему лечить жену, нимфоманку и пьяницу. Взяла на себя его домашние заботы, а что взамен? Он заглядывается на тебя! А чем ты лучше, Ледышка? Красивой мордашкой и красными лохмами? А я… я же боготворю его, а он…

Девушка зарыдала, спрятав лицо в ладонях и вздрагивая всем телом. С такой проблемой я не сталкивалась. Присела перед ней на корточки, заглянула в лицо и, положив руки на ее трясущиеся колени, попросила:

— Сора… милая, не плачь, не надо. Я тебе точно не соперница.

— Правда? — Она отняла ладони от покрасневшего лица и посмотрела на меня.

— Да зачем мне твой Мончик, когда у меня сосед есть…

— Какой сосед? — изумленно всхлипнула Сора, шмыгнув носом.

— Ох уж этот мне сосед…

Я поморщилась, некстати вспомнив серые трусы и… гульфик… Щеки снова потеплели от смущения.