Любовь к красному

— От землетрясений пошли глубокие трещины, рабочие срочно латают покрытие, чтобы в случае необходимости могли приземляться более крупные самолеты для эвакуации жителей и гостей города. Хотя последних и так почти нет, регион закрыли для туризма неделю назад. Горные дороги тоже частично разрушены, нам придется еще час добираться в лагерь на четырехколесных скутерах.

Мы с коллегой тревожно переглянулись. Мало приятного угодить в край природной катастрофы.

— Не переживайте, — усмехнулся Кодияр. — Катаклизмы уже три месяца происходят, и за два дня ситуация вряд ли станет хуже.

— Не знаю, к какой эпохе и культуре относится найденный артефакт, но для многих число «три» — священное. Вы сказали, началось все три месяца назад? Лучше не зарекайтесь, старший агент Кодияр, — сурово возразил Шимус.

* * *

Я вытерла мокрое от пота лицо и опять обняла за спину агента Солла, с которым ехала на скутере. Над сверкающим белоснежным соляным плато солнце нависло раскаленным, нещадно палящим шаром. Пока дорога шла через тенистый субтропический лес, дышать было легче, правда, чуть не съела мошкара, даром что нас тщательно обработали репеллентами. А сейчас жарит солнце; промокшую от пота одежду хочется содрать с себя прямо с кожей. Как же я хочу домо-о-ой…

Лагерь, к которому мы подъехали, оказался большим и весьма оживленным. Слишком большое количество военных действовало на меня угнетающе, в дополнение к внутреннему и внешнему дискомфорту. Стоило заглушить моторы, к нам подошел мужчина в легком пятнистом костюме и, кивнув всем, доложил Кодияру:

— Два часа назад снова трясло. Волна ушла на юг, на Тожер. Нам тоже досталось, но успели прибраться. Рейвят приказал сразу приступить к работе, ситуация выходит из-под контроля.

— Я бы сначала умылась и выпила воды, — ровно сообщила я тоном, не допускающим отказа. — И хочу переодеться, а то вспотела сильно, пока сюда добирались.

— А смысл? — обернулся ко мне агент Солл. — Все равно жарко, влажно и в пещеры спускаться, там пыльно и…

— Смысл есть всегда! — заявила я. — Обстоятельства бывают разные, а в нашем случае считайте, что девушка не хочет оказаться мертвой, да к тому же потной и в грязном костюме…

Окружающие мужчины оторопело уставились на меня.

— То есть оказаться мертвой, но чистой и… сухой может облегчить ваше… посмертное… самочувствие? — осторожно уточнил Солл.

Я пожала плечами, ехидно добавив:

— По крайней мере, тем, кто будет выносить мое чистое и сухое, но, увы, мертвое тело, будет гораздо приятнее.

Мужчины, помолчав, переглянулись, отметив свой, такой же непрезентабельный внешний вид, затем, не сдержавшись, усмехнулись. Агент Солл жестом пригласил следовать за ним к одной из палаток. Шимус тоже ухмылялся, но бодренько шел рядом со мной. Его рубашка и жилет тоже промокли от пота насквозь.

Умывшись, переодевшись и оставив сумки в палатке, мы, наконец, направились за нашими провожатыми. Они, кстати, не то изменили отношение к нашему с Шимусом внешнему виду, не то попросту потешались над моим желанием привести себя в порядок, — принесли нам специальную одежду и обувь для работы в здешних условиях, строго предупредив, что в тапочках (это про мои стильные спортивные туфли на плоской подошве!) и легких брючках (за час бы превратившихся в пыльные, мятые, видавшие виды пижамные штаны) в горах ходить опасно. Не городской тротуар, а сложный рельеф.

Вообще, было удивительно и необычно топать по поверхности, посверкивающей от соли и кварца. Уточнять, чего именно больше, я не стала, зато вертела головой по сторонам, когда можно было не смотреть под ноги, любуясь диким горным пейзажем, рассматривая людей, оборудование и последствия недавних загадочных землетрясений.

Вскоре пришлось передвигаться по тропинке над обрывом, буквально прилипая к отвесной скале, чтобы не сорваться вниз по песчанику. Где я в полной мере оценила и специальные альпинистские ботинки, и длинные рукава на манжетах, и участие Солла, страховавшего меня.

Вскоре мы вышли к небольшой площадке, полностью скрытой под слоем блестящего белого песка. Запахло йодом и солью, как на берегу океана в шторм. В глаза сразу бросился естественный разлом в скале, только ведущий не внутрь каменной глыбы, а вниз, в темноту. Подходить к нему совсем-совсем не хотелось, но пришлось следовать за мужчинами, сдерживая нарастающую внутреннюю дрожь.

Я замерла на краю разлома, глядя на естественные, а кое-где свежевырубленные ступени. И если те, что у поверхности, сверкали на солнце, то дальше белая «лестница» исчезала в кромешной тьме, и лезть туда не хотелось уже до паники.

Встречавший нас ученый из военного ведомства Севаша — Виктор Менчур — начал осторожно спускаться первым. Темнота быстро поглотила его поджарую фигуру. Следом за ним двинулся Кодияр, но замер на границе света и сумерек, протянув мне руку для поддержки.