Любовь к красному

Он не играл, ничего никому не пытался демонстрировать, не раздавал обещаний, а выполнял поставленную самому себе цель. И я тоже поставила себе цель — выжить. Изо всех сил сосредоточилась на ней. Надо перебороть ужас и панику, чтобы сделать последние несколько шагов к маньяку. Мое тело сопротивлялось, наверное, действовало само по себе, на инстинктах. Я на деревянных ногах подошла к кровати и куклой легла, вытянула руки, как он велел.

Мерандо наклонился надо мной, поразив ухоженным видом и запахом парфюма: неужели так может пахнуть беглец, которого травит весь мир? Он крепко стянул мои запястья и привязал к изголовью. В этот момент я осознала, что стало тихо: дом почему-то больше не содрогается, грохот прекратился; покосилась на Дашкана — бедняга задыхался, ему бы срочно врача; Ясмина почти беззвучно захлебывается слезами, раскачиваясь из стороны в сторону.

И в этой тишине, похоже, впав в некий транс, Мерандо вытащил из-за пазухи кожаные ножны. Затем в его руке блеснул кинжал — артефакт «Душник», от одного вида которого мне стало больно в груди. На ручке и лезвии наливались красным руны, а может, и правда в крови…

— Я его подкормил, когда вашего охранника внизу устранил, — словно прочел мои мысли Любитель Красного и провел острием вдоль моей руки. Раз, другой…

Я зашипела от боли. По рукам побежали горячие красные ручейки, пугая и завораживая одновременно. Дальше Мерандо разрезал одежду у меня на груди, распахнул полы.

— Моя огненная девочка, — довольно выдохнул маньяк, увидев яркое красное белье под светлой туникой. И на верхней части груди начал «рисовать» ножом руны, нашептывая что-то на неизвестном языке.

Рот наполнился вкусом железа — от боли я закусила губу. Отвернула голову, чтобы не видеть издевательств над собой, и, наконец, увидела Доминика и Арджана в дверях. Нет! Практически черного, раздавшегося в плечах шелона в ссадинах и кровоподтеках, в строительной пыли, без сомнений, голыми руками пробившего себе выход на свободу. И ищейку, выглядевшего не лучше, с той разницей, что руки у него только по локоть потемнели, потому что наконец добрался до своей цели. Арджан держал перед ними сеть, похожую на ту, что была у Дашкана.

На лице Мерандо, по моему взгляду догадавшегося о появлении подмоги и зыркнувшего в ее сторону, мелькнула досада: не успел завершить ритуал. Он стремительно занес над моей грудью кинжал и повернулся к новым участникам кошмара.

— Все-таки выломали?! — Голос мучителя прозвучал раздраженно, затем, впервые за время знакомства, его лицо перекосилось в мерзкой ухмылке. — Ну что ж, давайте поиграем. Решите первое задание: что будет, если вы убьете меня, а я выроню артефакт, который очень любит человеческие души. Для Душника нет преград, тем более белая шкурка этой огненной штучки.

Доминик, вернее, берсерк в боевом обличье, не смотрел на меня, он не мигая следил за врагом. Бросил короткий, странный взгляд на Арджана, просипел ему какое-то имя или название и вышел из-под защиты сети, заставив меня похолодеть, далее плавно двинулся в сторону окна, не выпуская маньяка из поля зрения.

— Решили поиграть? — усмехнулся Мерандо. Взмахнул рукой — и часть бабочек как-то неестественно медленно, словно механические игрушки, полетела в сторону Доминика.

Я задергалась, ужаснувшись предстоящим последствиям.

— Нет, игры не для нас, — сухо ответил Арджан, затем тихо продолжил, удивив и меня, и Ясмину, и особенно маньяка: — Один, два, три…

Выстрелы прогремели одновременно, оглушив нас: первый — выбил артефакт из руки Мерандо; второй — отбросил его самого на пол. Маньяк, долгое время наводивший страх на жителей Солары, рухнул с дыркой во лбу.

В следующее мгновение, перелетев кровать, черный шелон подхватил кинжал и вонзил в грудь Любителю Красного. Руны на рукояти жадно вспыхнули — артефакт поглотил очередную душу. Черную душу серийного убийцы. Я затряслась в рыданиях. Шелон отложил нож, забрал Стража с тумбочки, разорвал мои путы и прижал к себе, подняв с кровати.

Угроза миновала. Всхлипывая на груди своего спасателя, я не могла оторвать глаз от безжизненного тела маньяка, на которое слетались красивые бабочки. Они больше не представляли опасности — их хозяин умер. И тем не менее зрелище было жутким по своей сути: эти души больше ничего не влекло с такой несокрушимой силой. Скоро тело Мерандо цветным покрывалом накрыли многочисленные бабочки, трепещущие крылышками, отчего казалось, что под красочным саваном шевелится мертвец…

Дашкан просипел, пытаясь сесть ровнее:

— Эта тварь привязала к себе души убитых, управляла и пила их силу. Он слишком легко умер…

— Кто ж ему позволит? — проскрежетал берсерк, баюкая меня в объятиях. — Его душа в артефакте… а артефакт теперь мой!

От зловещего обещания я похолодела, но нашла в себе силы заглянуть в темные провалы глаз шелона, затем посмотрела на черные, почти слившиеся в единое «узоры» на обнаженной коже, сделавшие его похожим на чернокожего островитянина, и слова застряли у меня в горле. Настолько устрашающим Доминика я увидела впервые.