Любовь к роковым мужчинам

– Да что с тобой, Никита?! – взмолилась Маруся. – Объясни ты мне, что происходит!

Муж бросил криво обгрызенный кусок на стол, стукнул себя в грудь кулаком и сказал:

– Да не трави ты мне душу, Маруська! Я даю тебе слово, что в ближайшее время все утрясу! Я буду не я, если не утрясу! И заживем мы с тобой по-прежнему! Веришь?

Разве могла она не поверить тому, кого так любила! Особенно ей понравилось, что они заживут по-прежнему. Когда? Конечно же, в самом ближайшем будущем! Разве можно в этом сомневаться! Ее Никита – настоящий мужчина, он поборет все неприятности и невзгоды! А ей, конечно же, незачем вмешиваться! Она всего лишь слабая женщина. А мужчина на то и мужчина, чтобы защищать свою женщину от любых напастей. Никита, видимо, и защищает ее, Марусю. Раз не хочет объяснять, что происходит, значит, бережет ее даже от дурных известий. О том, какие муки пережила в его отсутствие, она старалась не думать. Ей очень хотелось верить в то, что они в прошлом.

Но продержался Никита всего лишь неделю. На несколько суток он уже, правда, больше не пропадал, зато после ночи вне дома стал возвращаться в состоянии подпития, которое делалось все тяжелее и тяжелее. Бедная Маруся в конце концов окончательно съехала обратно к родителям, почернела лицом и даже забросила учебу. Родителям стоило большого труда заставить ее ходить на лекции. Отец в категорической форме потребовал от дочери, чтобы она забыла и думать о своем мерзопакостном муже Никитке. Сказал, что выдернет ему обе ноги и вставит обратно другими концами, если он заявится к ним и попытается наладить отношения с бывшей женой. Он с таким значением произносил слово «бывшей» и так грозился тем, что сам оформит их развод, что Маруся каждый раз принималась плакать именно на этом месте его речи, которая день ото дня становилась все цветистей и пламенней.

А однажды мерзопакостный муж Никитка пришел к своей жене днем, когда ее родители были на работе. Проснувшись утром в самом дурном расположении духа, как это теперь случалось часто, Маруся вышла из квартиры, будто бы в институт, а сама подождала в соседнем овощном магазине, когда родители один за другим отбудут к местам своей службы, и вернулась домой. Спустя какой-то час к ней и явился Никита. Сначала его жена пыталась проявить гордость и недоступность, потом куда-то сама собой пропала гордость, а уже за ней испарилась и недоступность. Когда разнежившийся в постели юный супруг несколько утратил бдительность и осторожность, Маруся начала ковать железо, пока горячо. Особенно страстно лаская Никиту, она начала нашептывать ему в ухо, что он должен ей во всем сознаться, поскольку муж и жена – одна сатана, а два ума гораздо лучше одного. Обещала ни к кому и ни к чему не ревновать, а напротив, во все вникнуть с абсолютной беспристрастностью и помочь разобраться во всем, на что только хватит ее сил и способностей ума. И обласканный муж решился.

– Ну... ты же помнишь, что наш прораб Михалыч отмазал меня от армии? – начал с вопроса Никита.

– Конечно, помню, – отозвалась Маруся. – Ты ему еще коньяк ставил!

– Точно! Так вот, тогда Михалыч и сказал, что коньяком тут не отделаешься. Что сейчас, дескать, коньяка пока хватит, а потом я отработаю сполна. Я, дурак, принял это за чистую монету. Уверен был, что слово «отработаю» в нашем с ним случае не имеет никакого другого смысла, кроме как класть кирпичи. Думал, что он, может, меня в выходные будет вызывать на работу или отпуск урежет. Я не против, ты ж понимаешь!

– А что оказалось?

– А оказалось, что он на мою фамилию начислял какие-то левые деньги и требовал их ему с получки отдавать. Само собой, я поначалу безропотно отдавал, но потом суммы, которые он приписывал к моей зарплате, стали уменьшаться, а отдавать он требовал все так же много. Я, конечно же, возмутился, а он обозвал меня сопляком... мозгляком... и еще как-то обидно... и сказал, чтобы я лучше помалкивал на этот счет, а то он предоставит, куда надо, какие-то накладные, по которым я будто бы что-то получал на стройке... будто бы на накладных мои подписи...

– А ты что-то получал? – решила уточнить Маруся.

– Конечно, нет! – с возмущением отмел ее подозрения Никита.

– А зачем тогда расписывался?

– Так я ж верил Михалычу, думал, так надо! Он ведь как делал? Подойдет ко мне, когда у меня руки в растворе, сунет между делом под нос какую-то бумажку и скажет: «Подмахни, Никиток, потом спецовку получишь!» Ну я и подмахивал. Но, Марусь, я же не мог даже предположить, что с человеком можно так поступать!

– А что потом? Куда ты исчезать-то стал?

– Понимаешь, подходит ко мне однажды наш стропальщик Лева...

– Стропальщик? – удивилась Маруся. – Это кто?

– Ну... другими словами, подкрановый рабочий... – объяснил Никита. – Но дело не в его специальности совсем... В общем, подходит ко мне этот Лева и говорит, что знает про мои проблемы и может подсказать, где добыть деньги...

– Ну и?