Любовь к трем цукербринам

Птицы не считают себя связанными этими фор-

мальностями.

Даша подлетала к цели. Следовало действо-

вать, но она не знала, как выпустить из себя

смертельную тяжесть, направив ее вниз. Све-

денные полетной судорогой мышцы были на

это не способны. Но, когда она уже решила, что

так и пролетит мимо цели, не выполнив своего

предназначения, стальной цветок на ее груди

вдруг ожил. Как застежка молнии, он скользнул

вниз и мгновенно распорол ее тело от солнеч-

ного сплетения до самого копчика.

— Пуа! — непроизвольно крикнула Даша.

Острая боль в распоротом животе слилась с

моральным торжеством в одно пронзительное

чувство, которое из всех земных творцов смог

адекватно выразить лишь японский писатель

Мисима. Даша успела увидеть окровавленный

металлический овоид, когда тот выходил из ее

тела. Тот действительно выглядел как тусклое

яйцо, на котором светились загадочными пись-

менами несколько подвижных медных колец.

На них, как догадалась Даша, были те же знаки,

что и на Кресте Безголовых.

Яйцо прощально качнулось и уменьшаю-

щимся мячиком пошло вниз. Даша стала пустой

и легкой — и полетела прямо в зенит. Она по-

няла, что так и забудется навсегда в восходящем

полете, и это устраивало ее вполне...

Но тут произошло жуткое.

Дашу рывком дернуло вниз — металличе-

ское яйцо, поднырнув снизу, вернулось в ее

тело, а стальной цветок мгновенно зашил ее без

всякого шва. Ее длинно и криво проволокло по

небу назад, и она упала на эшафот, снова увидев

перед собой Крест Безголовых.

Даша поняла, в чем дело. Она неправильно

разделилась с яйцом, и теперь Птицы отсчитыва-

ли время назад. Полет должен был повториться...

Ничего ужаснее этого рывка сквозь время

она не испытывала никогда. Боль при ревер-

сивном беге секунд была той же самой болью —

но вот пережить свои эмоции в обратной пере-

мотке оказалосьгораздотруднее. Существование

при этом представлялось чем-то настолько

страшным, что хотелось одного — скорее пере-

стать быть. Но самым чудовищным и беспрос-

ветным было видение, настигшее, когда ей при-

шлось передумывать все мысли в обратом

порядке (она даже не знала, что такое возмож-

но). При обратном ходе времени она увидела

будущее.

Птицы только начинали свою работу на Земле.

В ее судьбе не было ничего особенного — в

будущем каждая человеческая жизнь станет та-

ким выстрелом в Творца, поняла она. Придет

день, когда Птицы перенесут реальность в свои

квантовые вычислители: они будут взламывать

последнюю небесную дверь, перебирая вариан-

ты шифра, а варианты шифра станут принимать

это за свое существование — и будут верить, что

вокруг лица, смех, цветы и деревья, закаты и

рассветы, галактики и туманности. И хоть по-

прежнему будет казаться, будто людей беско-

нечно много, а их судьбы сильно различаются,

на деле все сведется к работе титанической про-

граммы, подбирающей живой код к божествен-

ному замку. И каждая версия кода станет ду-

мать, что она расцветает в лучах глядящего на

нее солнца... Правда, солнц там почему-то бу-

дет целых три... Три фальшивых солнца. И это

главное, самое страшное и окончательное ору-

жие Птиц. Люди будут видеть и любить три

солнца — но в реальности над ними останутся

лишь закованные в свою голографическую бро-

ню Птицы и холодные лучи их глаз...

Таким выглядело одно из будущих — то, к ко-

торому направляли мир Птицы (разных версий

грядущего оказалось очень много, но как такое

возможно, Даша не успела понять — перемотка

времени кончилась). Эти постижения промель-

кнули в ее сознании слишком быстро, а боль

была чересчур сильной, и, когда Крест Безголо-

вых вновь швырнул ее в красное небо, она забы-

ла обо всем только что понятом. Она теперь зна-

ла одно — нового промаха быть не должно.

Было уже ясно, в чем ее ошибка. Когда в

прошлый раз она разделилась на бомбу-яйцо и

тело, сознание осталось с телом — а ему следо-

вало переместиться в яйцо.

Черная дыра в земле приближалась, и Да-

шин живот за несколько секунд набух опять.

Она закусила губу от испуга. Она все еще не по-

нимала, каким образом перенести сознание в

яйцо — и Птицы, кажется, не собирались ей по-

могать. Она не боялась небытия, но новой пере-

мотки времени не должно было случиться. Что

угодно, но не это...

Потом она вдруг успокоилась — так же вне-

запно, как перед этим разволновалась. Ей вспом-

нился старый фильм про атомную войну. Она

совершенно не помнила, где и когда она его ви-

дела (возможно, там же, где читала Мисиму, о

котором подумала во время первого запуска).

В ее памяти мелькнул лишь один смазанный

фрагмент: летчик в ковбойской шляпе спуска-

ется из кабины во внутренний отсек бомбарди-

ровщика, проходит по узкому коридору и ока-

зывается в маленькой комнатке, где висят две

сигарообразные бомбы.

Этот же отрывок мелькнул в ее памяти еще

раз, уже отчетливей — и Даша догадалась, что с

ней говорят Птицы. Они объясняли задачу, поль-

зуясь сравнениями и уподоблениями, понятны-

ми слабому человеческому уму.

Она попыталась последовать их совету са-

мым простым образом — представила себе, что

ее тело стало самолетом. Голова была кабиной

пилота, а она сама сделалась маленьким чело-

вечком в этой кабине. Потом человечек вылез