скальзывало с физиологических переживаний
на ее рассказ. Но это же обстоятельство позво-
ляло растянуть упражнение.
Кеша обернулся к экрану.
С экрана глядел худой молодой человек, гу-
сто заросший щетиной. Он был одет в черный
мундир CyberSec, а комната за его спиной по-
ходила на зал кунсткамеры со всякой занима-
тельной мерзостью — заспиртованными уродца-
ми, скелетами двухголовых зверей, пыточными
ошейниками и кнутами, огромными медвежьи-
ми капканами и разнокалиберными никелиро-
ванными крюками. Так оформить свой фейстоп
мог только псих. Причем псих с чистой — пока
еще — совестью, не боящийся, что его возьмут
под колпак.
Молодой Караев поглядел в объектив и ска-
зал:
— Вот что важно. Весь современный инстру-
ментарий искусства безумно устарел. Во времена
Гомера можно было полностью покорить чело-
века магией слов... Триста лет назад зритель еще
мог полностью отождествиться с фильмом не во
сне, а наяву. Но сегодня описывать треволнения
духа в словах или показывать зрителю движущи-
еся картинки, изображающие маршрут физиче-
ского тела среди других материальных объектов,
уже бесполезно. Жизнь больше не поддается до-
стоверной симуляции такими методами. Новое
искусство возникнет где-то на стыке технологий
осознанного сна и гипноза. Художник будущего
будет писать человеческие жизни. А потом пред-
лагать — или заставлять других пережить во сне
созданный им скрипт, превращая его в полно-
ценный чувственный опыт. Грань между искус-
ством и жизнью исчезнет полностью. Мало того,
художник сделается подобным Богу. Он сможет
решать, что, как и когда произойдет со зрителем,
упаковывая в этот принудительный рисунок
даже то, что кажется индивидууму всплесками
его свободной воли...
Кеша отвернулся от экрана. Он был рад, что
сестричка заставила его отвлечься — его уже от-
несло прочь от точки невозврата, и теперь он
мог повторить свое сентиментальное путеше-
ствие заново.
— Программист высочайшего уровня, Ка-
раев был постоянным консультантом спец-
служб,— продолжала сестричка.— Он доско-
нально знал, как функционирует сложнейший
электронный мир вокруг нас. По этой же при-
чине ему не составляло труда обойти защитные
стены, которыми человечество пытается огра-
дить себя от зла. Первоначально Бату Караев
работал в Комитете Охраны Символического
Детства в отделе защиты от половых мыслепре-
ступлений. Он отлавливал мерзавцев, которые,
занимаясь легитимным сексом со своим соци-
альным партнером, представляет себе на его
месте маленького мальчика или девочку...
Кеша вздрогнул.
Услышанное напугало его до такой степени,
что он прикусил себе язык — но не прекратил
двигать бедрами, поняв, что система заметит
сбой в его биодате, пришедшийся именно на
эту фразу. Вот так мыслепреступников и ловят.
Продолжать, непременно продолжать... Радуем-
ся жизни... А пульс мог участиться просто от во-
влеченности в праздник плоти... Сестричка
мстительно ухмылялась во всю свою рожицу —
но Кеша никак не проявил своего испуга.
Сестричка продолжила:
— Караев сделал свое открытие случайно,
экспериментируя с LUCID-скриптами собствен-
ного сочинения. Из-за программной ошибки
он оказался заперт в одном из снов своей раз-
работки — и чуть не умер от боли и холода, по-
тому что ему приходилось раз за разом падать со
сноуборда в сугроб. Он смог проснуться лишь
по той причине, что его домашнюю сеть отклю-
чили за неуплату — и разорвали связь с ком-
пьютером, к которому был подключен его мозг.
Если бы на счету Бату Караева нашлось доста-
точно sharing points, общество, возможно, было
бы избавлено от одного из своих самых жутких
кошмаров. Но Караев проснулся. И понял, как
заставить других увидеть его страшный сон.
Мало того, он понял, как сделать так, чтобы
даже отключение от компьютера больше не
смогло разбудить спящего...
Кеша уже пришел в себя.
Он не представлял себе никого на месте Мэ-
рилин. Поэтому он не был мыслепреступником
в том смысле, о каком говорила сестричка. Во
всяком случае, формально. Проблемы с зако-
ном могли быть разве что у клоуна Мутабора.
Кеша был мыслепреступником в другом смыс-
ле — и проходил бы по другой статье. Слабое,
конечно, утешение.
— Караеву не составило труда воплотить
случайно открытый им принцип в программу
вирусного типа,— продолжала сестричка, при-
чем Кеша готов был поклясться, что на ее лице
все еще гуляет глумливая ухмылка.— Он знал,
как заразить серверы, поддерживающие кол-
лективное сновидение. Первый же его теракт
был чудовищен по своему цинизму. Караев ата-
ковал людей, собравшихся на праздничный
рождественский сон вокруг одной из локаль-
ных гипноелок. Он проявил при этом немало
изобретательности, сразу ставшей визитной
карточкой этого террориста. Да что там изобре-
тательности — художественного таланта. Мы не
можем восстановить пережитое его жертвами
полностью — терровирусы Бату Караева напи-
саны таким образом, что самоуничтожаются.
Мало того, наблюдателю пришлось бы умереть,
чтобы досмотреть скрипт до конца. Но мы мо-
жем показать вам слабый отблеск этого ужаса.
Вы увидите теракт — вернее, начало исполне-
ния терроскрипта,— глазами одного из выжив-
ших. Наблюдателю удалось проснуться, чтобы
расшэрить с нами свой страшный опыт...