Любовь к трем цукербринам

Человечеству нужны были герои. А их в но-

вую эпоху не осталось совсем. Потому что

жизнь теперь не слишком требовала героизма.

Можно было, конечно, проявить его в мыслях и

расшэрить их с любым количеством свидете-

лей. Но настоящий физический подвиг — та-

кой, когда человек, как века назад, рисковал

жизнью в борьбе с непримиримым врагом —

стал практически невозможен.

Именно поэтому случившееся с Кешей было

уникально. Общество не могло позволить себе

пройти мимо этой истории. Но для того, чтобы

она принесла человечеству максимальную поль-

зу, ее следовало чуть модифицировать. Ярче вы-

явить то ценное, что в ней содержалось. Потому

что затрахать до смерти парализованного ин-

сультом врага было, может быть, и смешно — но

не особенно героично. А вот победить его в ру-

копашной борьбе, перехватив занесенный нож...

Задушить голыми руками... Это было в самый раз.

Три цукербрина только что подарили ему

новую судьбу — невозможную, неправдоподоб-

ную, незаслуженную: сделаться одной из икон

фейстопа. Стать беззаветным героем на службе

человечества, к которому будут приходить в ми-

нуту сомнений и духовного упадка...

Вот как круто меняется жизнь. Еще вчера он

переживал, что у него отнимут толстую Мэрилин

и ему не на кого будет натягивать свою тайную

мечту. А завтра он сам будет стоять на фейсто-

пе — между Ксю Бабой и Анонимусом, no less.

Кеша понимал, что от такого не отказыва-

ются. Он и не собирался. Просто он сомневался

в своей способности справиться с настолько

сложной миссией. Но цукербрины могли по-

мочь и здесь.

Дело в том, что с такой миссией не мог спра-

виться вообще никто. С ней могла справиться

только сама система.

Кеша теперь будет не совсем Кеша.

Вернее, совсем не он. От него потребуется

базовое присутствие, повторяющийся личный

росчерк души, так называемый отпечаток эмо-

генома. Шэрить будут не его случайные мысли

и чувства, а специально подготовленный перво-

классный контент — такой, который совершен-

но точно принесет другим пользу. И все осталь-

ные иконы человечества, стоящие на фейстопе,

работают именно так, это Кеша уже знал. От

него не потребуется никаких усилий — только,

так сказать, капля ДНА в информационном

коктейле, который с сегодняшнего дня станут

смешивать лучшие профессионалы мира.

А взамен... Взамен он получит все. Все, о чем

он мечтал — и даже то, о чем не смел мечтать.

И счастье начнется прямо сейчас.

Эскалатор остановился.

Кеша стоял на дне черной блестящей тру-

бы — на самой первой ступеньке уходящей в

бесконечную высь лестницы, только что вер-

нувшей его с небес на землю. Он повернулся,

сделал шаг, другой — и оказался на фейстопе.

А потом кто-то дернул его за руку, и фейстоп

опять пропал.

Он увидел перед собой море и пустой утрен-

ний пляж. Солнце играло в мелкой ряби волн, а

сам он стоял в тени навеса из пальмовых ли-

стьев. Он совсем не удивился, увидев рядом с

собой сестричку в коротком белом платье — и

это платье уже не было его выдумкой. Она вы-

брала его сама.

Сестричка шагнула к нему и заняла всю цен-

тральную часть его поля зрения. Кеша подумал,

что она собирается сделать какое-то новое объ-

явление или открыть еще какую-нибудь тайную

икону. Но она шагнула к нему еще ближе, пря-

мо в его персональное пространство, куда не

имела доступа ни одна икона фейстопа.

Кроме...

Кроме социального партнера.

Кеша недоверчиво поднял глаза.

— Иге окей, — сказала сестричка и улыбну-

лась,— Мне уже восемнадцать. Я просто моло-

до выгляжу — хорошие гены. Я немного шутила

с тобой раньше, извини... Мы, женщины, все

чуть-чуть язвы. Не потому, что мы злые. Мы

слабые.

Кеша испытал невозможное, невероятное

облегчение — словно ему ампутировали нако-

нец уродливый горб. Все грязные и грешные

аппендиксы его души, которые он так умело на-

ловчился прятать от лучей чужого интереса,

вдруг исчезли. Он мог теперь поворачиваться в

ярчайшем свете всеобщего внимания как угод-

но, ничего не боясь. Ему не надо было ничего

скрывать. И ничего не надо было скрывать и

раньше — никогда. Мешок с черным и позор-

ным мусором лопнул, и выяснилось, что это

был просто воздушный шарик. Недоразумение

кончилось — и как! Обвинение не было с него

снято. Обвинения, оказывается, никогда не су-

ществовало.

— Это было жестоко, — сказал Кеша. —

Очень.

— Наверно,— слабо улыбнулась сестрич-

ка.— Наверно, немного жестоко. Но теперь ты

можешь отомстить...

Она сделала неуловимое движение, и платье

упало с ее плеч. Кеша без всяких усилий увидел

все то, что прежде с такой мукой рисовало его

воображение. Реальность была невозможно со-

блазнительней. И бесконечно бесстыдней.

Сестричка виновато улыбнулась, вынула

руку из-за спины и протянула Кеше черную ко-

жаную плеть.

— У меня все очень быстро заживает, — ска-

зала она. — Real fast. Накажи меня. Накажи, ми-

лый, изо всех сил. Мне станет больно, и ты меня

простишь. Нам будет легче.

Она шагнула еще ближе к нему, и Кеша по-

чувствовал слабое тепло ее тела. Он сглотнул

слюну и посмотрел куда-то в синеву над ее чер-

ным пробором — и ему показалось, что оттуда

еле заметно мигнули три всевидящих луча. Цу-

кербрины все знали. Скрывать было нечего. Все

это не его выбор. Он лишь исполняемый опера-