Любовь к жизни

Не успела последняя мысль всплыть на поверхности моего сознания, как я снова услышала уже хорошо знакоме мне шуршание... А еще спустя несколько секунд – чавканье извивающихся, истекающих слизью щупалец.

Я вскочила на ноги. Схватила стул и с силой швырнула его туда, откуда, по моему мнению, доносились все эти звуки. Мелькнувший перед моими глазами стул немедленно поглотила тьма и до меня долетел глухой стук падения.

Снова сорвавшись с места, я бросилась бежать. Но на этот раз мне очень трудно было – что-то очень мешало мне – путаясь в ногах. Я упала, потом вскочила, но сделав всего три шага, снова рухнула навзничь.

Ноги мои тут же оплели скользкие, тонкие, но невероятно сильные щупальца.

Нет!

Отчаянно забившись, я вырвалась, но на ноги встать не успела. Мерзко воняющая петля затянулась у меня на шее и потащила мое тело куда-то... в никому не известном направлении, буравя безмолвную темноту.

Впрочем, почему это – никому не известную? Я прекрасно знала, что меня ожидает в конце этого пути – черная яма, дна которой я никак не могу достигнуть и поэтому могу только с ужасом предполагать, что ждет меня там.

Теперь я не могла даже кричать. Петля накрепко сдавила мне горло. Ногами я пыталась сопротивляться неумолимой силой, куда влекущей меня – цеплялась каблуками и носками ботинок о малейшие выбоины в невидимом полу; а руками я раздирала себе на груди плащ, в отчаянной надежде освободить проход для воздуха, которого так жаждали пылающие от кислородного голодания легкие.

И вдруг я перестала ощущать твердую поверхность над собой – я оказалась в полной пустоте – ничего не было – ни справа, ни слева, ни сверху, ни снизу... И я догадалась, что снова проваливаюсь в черную яму – хотя вокруг была только тьма и никакого движения воздуха я не чувствовала.

Безоглядный ужас охватил мое сознание. Уже не отдавая себе отчета в своих действиях, я рванула петлю на моей шее изо всех сил и, немного ослабив ее, смогла закричать...

* * *

... И очнулась под яркой электрической лампой на каком-то ужасно жестком диване.

Ощутив эту перемену, я снова закричала, чтобы убедиться, что все-таки жива.

– Тихо-тихо... – я увидела перед собой лицо склонившегося надо мной Вити, – тихо-тихи-тихо... – шептал он побелевшими губами.

И откуда-то сбоку долетел до меня женский голос:

– Она открыла глаза!..

Я рывком села и огляделась. Одежда на моей груди была разорвана – словно ее терзали сразу десятком острейших ножей, а кожа на шее исцарапана.

Меня била крупная дрожь. Я посмотрела на свои трясущиеся руки и увидела, что они в крови. Кто-то крепко обнял меня за плечи.

– Оленька... – шептал Витя, не выпуская меня из своих объятий. – Господи, что с тобой?.. Это все ты сделала, стерва!

Последняя фраза относилась явно не ко мне, а к беззвучно стоящей возле стены Степаниде. Теперь ее лицо было бледно совсем смертельной бледностью, к тому же искажено гримасой сильного страха.

Теперь, когда я немного пришла в себя, я осмотрелась и увидела, что ни на каком жестком диване я не лежу, а лежу на столе в той самой комнате, где и начался так ужасно закончившийся сеанс снятия сглаза. Ярко горел электрический свет, вокруг валялись разбросанные во все стороны стулья, черная ткань с одной стены, висела криво, разодранная пополам и обнажала старенькие обои в веселенький голубой цветочек.

– Это все ты! – оборачиваясь, снова закричал в лицо дрожащей Степаниде Витя. – Это ты довела ее своим дурацким колдовством до того, что она едва не умерла...

– Я ни в чем не виновата! – в голос зарыдала несчастная Степанида, заламывая руки. – Я просто хотела ей помочь! Ты же сам слышал, как я ввела ее в транс и дала ей самые благоприятные установки! Я понятия не имею – что здесь произошло, я знаю только, что я здесь точно не причем... – на этой фразе голос у нее сломался и, уронив бледное лицо в ладони, Степанида разрыдалась уже по-настоящему.

Голова моя еще немного кружилась, но я чувствовала, что стала уже приходить в себе. При помощи Вити, я соскользнула со стола и запахнула на груди истерзанный плащ.

– Как ты? – тихо спросил меня Витя. – До машины сможешь дойти?

Я кивнула.

– А с тобой... – Витя обернулся к своей бывшей жене и его лицо потемнело, – с тобой, Степка, я в другом месте поговорю. И будь уверена, что лавочку твою прикроют в скором времени. И еще неизвестно, останешься ли ты после судебного разбирательства на свободе или загремишь... Лет так на пять за попытку убийства.

– Да не виновата я ни в чем! – снова закричала Степанида.

Я посмотрела ей в глаза. Степанида ответила мне умоляющим взглядом – будто она больше всего на свете хотела попросить у меня прощения, но не решалась произнести слова извинения вслух.

Она и в самом деле не при чем. Зря Витя так бесится, Боже мой, эта комната выглядит так, будто здесь какое-то побоище было. Только пятен крови для полноты картины не хватает...

При это мысли я вздрогнула и опять посмотрела на свои окровавленные руки.

Витя уже вел меня к выходу, бережно придерживая за талию.