Любовь как чудо

– Запить таблетку. А вот и она. – Джек вытащил из кармана серебристую упаковку, надавил на нее, и на его ладонь выскочила белая горошина. – Давай, Триш. Я в тебя верю.

Триш терпеть не могла таблетки – уж лучше бы доктор Коллинз сделал ей укол, – но все-таки зажмурила глаза и выпила.

– Вот и умница. А теперь устройся поудобнее. Сейчас мы будем огорчать твоего мужа.

– Джек, я же просила – без иронии…

– А что, по-твоему, мы его не огорчим?

– Джек…

– Ну ладно, ладно. Диктуй телефон.

Триш продиктовала. Джек сосредоточенно жал на кнопки мобильного, а потом не менее сосредоточенно принялся слушать длинные гудки. После восьми гудков он сбросил звонок.

– Ну что? – спросила Триш. В ее голосе Джек почувствовал напряжение. Она хочет его увидеть. Хочет, чтобы он приехал. И в этом нет ничего удивительного – он ведь ее муж. Господи, на что Джек рассчитывал, проведя с ней один день?

– Глухо. По-моему, Пит просто забыл про телефон. Может, он пишет? Писатели обычно так уходят в свой мир, что совершенно не обращают внимания на то, что происходит вокруг.

– Откуда ты знаешь? – удивленно вскинулась Триш.

– Всего лишь цитирую избитое мнение, – поспешил объяснить Джек.

Но в его глазах промелькнуло что-то такое, отчего Триш ему не поверила.

– Нет, ты знаешь. Когда цитируют, не говорят «обычно».

– Неужто?

– Если не хочешь, не говори, Джек, – смягчилась Триш. – В конце концов, я и сама с тобой не очень-то откровенна. Наверное, это что-то очень личное, раз ты скрываешь.

– Личное, – подтвердил Джек. – Но тебе, если хочешь, я расскажу. Разумеется, если от этого станет легче твоей ноге.

– Уже стало, – улыбнулась Триш. – Мазюкалки доктора Коллинза подействовали. А таблетка скоро довершит их дело. Я бы могла соврать, что от твоего рассказа мне полегчает, но никогда не умела этого делать.

– За то, что ты не соврала, я буду с тобой особенно откровенен. Может, еще глинтвейна и еще подушку? – заботливо поинтересовался он у Триш.

– Глинтвейн – с удовольствием. А вот вторая подушка будет лишней.

Триш устроилась поудобнее на мягкой подушке и сделала глоток глинтвейна, который миссис Бигль варила так же превосходно, как и кофе по-ирландски.

Конечно, обидно, что Питу на нее наплевать. Но все-таки она не одна. И рядом с заботливым Джеком ей гораздо лучше, чем в большом холодном замке, где никому до нее нет дела…

8 Дар Пита Макаути

На этот раз Пит ушел в самую отдаленную комнату замка, где никакие чокнутые дядюшки и тетушки не смогли бы его потревожить. Полчаса он собирался с мыслями, полчаса представлял себе встречу Топошлепа и мальчика Гугуция и, когда наконец на него снизошла долгожданная муза, принялся писать. Попутно выяснилось, что мальчик Гугуций собирается поехать вовсе не в какую-то Трансильванию, а в загадочную Ирландию, откуда и завезли в Америку легендарный праздник Хеллоуин, который когда-то назывался «Самхэйном» и знаменовал переход из теплого времени года в холодное, а также стирал границу между миром мертвых и миром живых. Вот до этого самого праздника мальчику Гугуцию и было нужно попасть в Ирландию, потому что иначе…

«– Значит, если ты не попадешь в Голуэй до кануна Дня Всех Святых, чудесная книга знаний достанется двум ведьмам?! – в ужасе воскликнул Топошлеп.

– Тшш… – прошептал Гугуций и приложил палец к губам. – Да, Топошлеп. Поэтому нам нужно спешить. Придумай что-нибудь, дружище… Совсем не хочется проворонить книгу из-за того, что моя мама до сих пор считает меня маленьким мальчиком.

– Ну… – задумчиво пробормотал Топошлеп, хлопая большими ушами, похожими на два огромных оранжевых блина. – Я могу разнести этот чулан в щепки…

– Плохая идея, Топошлеп. Маме придется убирать мусор, к тому же она может сойти с ума. Придумай что-нибудь другое.

– Ладно, тогда я превращу твой чулан в тыкву, мы сделаем дырку…

– Топошлеп! Неужели ты не можешь просто перенести нас в другое место? – подсказал Гугуций своему не очень-то сообразительному другу.

– Могу, конечно… – Уши Топошлепа приобрели бледно-желтый оттенок – так обычно случалось, когда он смущался.