Любовь как откровение

А в её комнате тепло, уютно, тихо. Слышалось только ровное дыхание юноши и стук весенней капели за окном – чувственные, негромкие, естественные ритмические звуки. Лиле хотелось полежать так некоторое время, не нарушая тишину ни словом, ни действием. Ей хорошо думалось. Мысли текли ровно, спокойно. Она ушла внутрь себя, в потайные уголки подсознания, неторопливо размышляла, упорядочивала эмоции и ощущения.

– О чём ты думаешь? – вдруг сонным голосом проворковал юноша.

– О живописи, – отвлеченно ответила Лиля. – Пришёл на ум интересный сюжет для картины.

– А я думал о тебе, – ласково сказал он.

– Ты спал, – заметила Лиля с ноткой иронии.

– Но я думал о тебе и во сне. Ты мне снилась.

– Приятно слышать, – прохладно ответила Лиля.

Напряжение прошло, нетерпение улетучилось, она залпом выпила нектар телесной услады, и необходимость продолжать общение уже тяготила её. Лиля понимала, что ломает привычный стиль отношений, но в этом изломе было какое-то новое, безжалостно-утонченное удовольствие.

– Лиля. Лилия. Лилиана, – чуть растягивая слоги, произнес молодой человек. Он проговаривал её имя интимным, манящим тоном, но Лиля притворилась безучастной к этой игре. Она прекрасно знала, что стоит ей выразить своё согласие беглым, игривым движением руки или даже взглядом, и всё повторится вновь. Его ненасытность ей льстила, а вот самоуверенность начинала злить.

Чуть встревоженный, он приподнялся на локте и посмотрел на свою подругу так пристально, словно хотел прочитать её потаённые мысли. Лиля заметила его смятение. Он был обескуражен, уязвлен её отстраненностью, и это понятно. Недавно они существовали единым организмом, как сиамские близнецы. Одно желание, один порыв, один ритм движений. Но теперь их опять двое, и каждый со своими мыслями. Они ещё близки, но уже отдалились друг от друга в индивидуальной безбрежности размышлений. Лиля полагала, что это нормально, но её молодой друг проявлял досаду и стремился овладеть ситуацией.

«А мальчик заметно повзрослел, и пытается основательно закрепиться на моём личном пространстве. Пора выпускать его в жизнь, – пришло ей на ум. – Вполне созрел для самостоятельного плавания в океане человеческих страстей. Удержится на плаву».

– Я так привык к тебе, – тихо сказал он, будто бы догадавшись о её намерениях.

Лиля откликнулась лишь смутной, летучей улыбкой.

– Я уже не могу без тебя, – совершенно бесхитростно, но с нажимом, признался он, опять пытаясь заглянуть ей прямо в глаза.

Лиля по-прежнему молчала. Она легонько ерошила рукой волосы юноши и продолжала загадочно улыбаться. В мягком, расслабленном постельном разговоре вдруг возник подтекст, и обозначилась жёсткая прямолинейность. Он надеялся, что его откровение укрепит их связь, но ошибся.

Нормальные женщины на такие признания делают счастливую стойку – красиво усаживаются, светлеют лицом, внимают, потупив взор. Тихо балдеют. Начинают строить планы. Но так поступают заурядные бабы. Лиля реагировала иначе. Слыша подобные слова, она настораживалась. Внутри возникало неприятное ощущение стремительно образующейся пустоты. Будто кто-то подсосался и тянул из неё все соки. Может, гемоглобин резко падал от раздражения, или ещё какое-то неведомое физиологическое явление приключалось в организме, но смутное недовольство рождало злые мысли.

Что значит, чёрт возьми, не могу без тебя? Так люблю тебя, что хочу доверить полную заботу о себе, любимом? И что остается делать ей? Выражать телячий восторг? А потом варить, стирать, утешать – в знак благодарности за проявленные чувства? Из обожаемой женщины постепенно превращаться в мамку? Но с мамками не спят.

Лилю всегда страшила обыденность. Любовь до гроба, дураки оба. К чему ей эти привязанности…. Нельзя настолько прорастать друг в друга, сплетаться душами, увязывать воедино быт, секс и ответственность. Привязанности закрепощают, опутывают, как канаты, мешают свободно двигаться по жизни. Она один раз пробовала создать семью. Ну, и к чему это потом привело?… Вспоминать не хочется. Да и есть ли у неё душа? Кажется, будто выкипела вся тогда, давно…

Её так и подмывало сказать этому юнцу что-нибудь забористое, хлёсткое! Ну, на худой конец, хотя бы как выражалась её подруга и коллега Зинаида – не греет, милый! Зинка была чертовски умна, но изъяснялась обычно коротко, резко и метко. Но у Лили другой стиль, иное реноме. Щекотливая ситуация, но хотелось выйти из неё, не потеряв лицо.

– Такие признания, мой милый, похожи на смысловую точку, на конец пути, – с вкрадчивой назидательностью заметила Лиля. – Не спеши ограничивать себя. Мир огромен. У тебя ещё будут тысячи прекрасных мгновений. Никогда не спеши расставлять все точки, дружок. В молодости себя до конца не знаешь. Себя надо открыть. Это требует времени. Позже ты будешь мне благодарен за эти слова. Так что давай, поставим многоточие…

О, как вывернулась! Самой понравилось. Немного витиевато, но благородно.