Любовь как закладная жизни

Он и сам заметил, что с Агнией что-то творится в последние две недели. Если сразу после восьмого марта девочка просто летала и искрилась счастьем, то сейчас все стало иначе. И дело не в том, что она ходила пасмурная. Нет. И улыбалась, и смеялась Бусинка все так же часто. И в любви ему признавалась так, что Вячеслав каждый раз с ума сходил, дурея от этих простых слов, когда она те шептала. Но все равно, хоть убейте его, но он что угодно мог поставить на то, что с ней что-то творилось. И кто мог Борова переубедить, если он дня четыре назад приехал к ней раньше, а малышка сидит в комнате, вертит в руках кулон, что он ей подарил, а глаза такие… Капец просто.

Его тогда перетрясло не по-детски. Хотя, блин, сам не понял с чего. И с ней что творится — не врубился. Не первый же день она этот кулон носила, и он ей нравился. А тут:

— Ты чего, Бусинка? — не въехав в происходящее, Вячеслав подошел к ней и присел на корточки перед диваном.

— Привет. — Она отвела глаза. Улыбнулась ему. — Ты о чем? Все хорошо. Замечательно просто. — Бусинка наклонилась и обвила его шею руками. Прижалась к его скуле губами, щекой. Глубоко втянула воздух носом. — А у тебя как дела?

Угу. Замечательно. Только кожа у нее такая: влажная и прохладная, словно малышка только перестала плакать.

У него за грудиной похолодело. Боров терпеть не мог, когда она тайком рыдала. И главное, чего б опять? Все же, как он понимал, и правда, должно было быть хорошо?!

— Бусинка, — он тяжело глянул на нее, показывая, что фиг ей удастся ему тут что-то впарить.

Она только шире улыбнулась:

— Вячек, серьезно, все хорошо.

Вместо ответа он поднялся, хрустнул пальцами. И глянул на ее руки, продолжающие теребить кулон.

— Что, разонравился? — не понимая, при чем тут это цацка, поинтересовался он, чувствуя, как сильно хочется курить. Но спустил это на игнор.

— Нет! Ты что?! — Агния вскочила со своего дивана и подошла к Вячеславу со спины. Прижалась всем телом. — Мне очень нравится.

Он закрыл глаза, ощущая, как ее пальчики поглаживают его затылок, спускаются к плечам и спине, чуть придавливая над позвонками. Тепло ее кожи словно пропитывало его, проникая и сквозь рубашку. И внутри так хорошо становилось. Все отпускало.

— Вячек? — Бусинка говорила глухо, уткнувшись лицом в его бок.

— Мм? — не хотелось говорить. Он пока не понял, что с ней творится, и не хотел напортачить.

— А это, правда, бриллианты? — так же глухо уточнила малышка.

Это она про кулон?

— Ну не стекляшки же, — хмыкнул Вячеслав. Повернулся и обнял ее, запрокинул одной рукой голову Бусинки, всмотрелся в лицо, чтобы понять, о чем она думает. — А че за запара?

Она как-то расстроенно прикусила губу:

— Я думала просто кристаллы, ну или цирконий…

— Ты плачешь, потому что кулон с бриллиантами? Блин, я че-то вообще не врубаюсь! — совсем опешил Вячеслав.

Она моргнула и покачала головой:

— Нет, что ты, я не плачу вообще. — Агния улыбнулась. Показательно так. — Я просто не думала, что кулон такой дорогой. Мне не стоит его носить каждый день, наверное. И в консерваторию…

Однако до того как он успел выяснить, с какого это дуба на нее рухнуло такое озарение, Агния уже снова улыбалась.

— А когда мы сможем еще поехать, потренироваться играть? — обняв его за шею, уточнила малышка.

Только Боров не собирался еще прошлую тему закрывать:

— Ты боишься, что его свистнут, что ли? Или че? — нахмурился он.

— Он дорогой, Вячек. А если будут спрашивать, откуда я такой взяла? — Агния снова отвела глаза.

— Скажи, как есть, — ухмыльнулся он. — Крестный подарил. Или ты и там растрезвонила, что я на паршивом заводе вкалываю? — вспомнив проблему с квартирой, уточнил Вячеслав.

Агния уставилась на него, распахнув свои глазища. И покраснела. И вроде рассмеяться хотела, но и губы закусила:

— Ты знаешь? Прости. — Она наклонила голову, прижав свой лоб к его груди. — Я… не хотела, чтобы та соседка знала, кто ты, и…

— Да, не парься, Бусинка. — Он поцеловал ее волосы. — Я помню: юрист…и «сами знаете кто».

— Да, я не хотела, чтобы она знала. И еще… — Агния так и не подняла лица, бормоча ему в район груди. — Ну, в общем, я боялась, что она тебе может понравиться. И ревновала, вот и напридумывала такого.

Кажется, она ему на рубашке пуговицу открутила, пока это из себя выдавливала.

Вячеслав постарался вслух не рассмеяться. Он, конечно, лично так и не встретился со всей той компашкой, но сильно сомневался, что какая бы там ни была та «юристка», его бы торкнуло что-то сильнее этой малышки. Но все равно смех рвался наружу.