Любовь как закладная жизни

И все же, проснуться в шесть утра для нее оказалось испытанием. Тем более накануне они все чуть ли не до часу ночи играли в покер с Федотом. И как не пыталась она прекратить игру, напоминая, что ей рано подниматься, ее мужчины каждый раз уговаривали Агнию посидеть еще минутку. Зря поддалась на эти уговоры, тем более что в последнее время занятий было много, да и просто суматошно все как-то складывалось, и Агния ужасно уставала. Иногда даже засыпала в машине, когда Вячек забирал ее после всех занятий. Видно потому, что не выспалась, ей сейчас и было как-то нехорошо: немного подташнивало и голова кружилась.

Глубоко вдохнув, Агния осторожно поднялась с подушки, подумав, что попросит Татьяну Ивановну сегодня что-то легкое на завтрак. «А может, и вовсе йогуртом обойдется», решила она, ощутив, как от первого же движения тошнота усилилась.

Вячеслав, поднявший голову с подушки, как только она пошевелилась, с тяжелым, обреченным вздохом, видимо символизирующим его отношение к такому раннему пробуждению, откинулся назад. Если только ему не мешало что-то совсем уж важное, ее муж всегда старался сопровождать Агнию в центр и либо сидел в машине, либо располагался в одном из свободных кабинетов. И это не считая двух охранников, которые всегда дежурили в центре. Родители детей поначалу немного настороженно относились к этим внушительным и серьезным парням. Но директор быстро убедила всех, что это для охраны самих детей. Да так оно и было в самом деле — ее охранники всегда проверяли посетителей и зорко присматривали за всем, что происходило в коридорах.

Сами же коридоры и кабинеты изменились так, что их было не узнать: за первые полтора месяца каникул, пока не начались занятия, они успели сделать капитальный ремонт. Для украшения Агния нашла художника, который расписал стены сюжетами из сказок. А одну из стен — оставили для воспитанников художественного кружка, и детвора с восторгом присоединилась к украшению своего центра, проведя за этим занятием несколько недель.

— Слушай, может, ты все-таки уболтаешь эту девчонку встретиться попозже? — отвлекая Агнию от воспоминаний, Вячек неохотно приоткрыл один глаз, с надеждой глянув в ее сторону. — И вообще, ты ж раньше не устраивала индивидуальных занятий.

— Она не может позже, я же говорила, — улыбнулась Агния, зная, что муж просто не выспался так же, как она сама. — А у девочки действительно есть талант. Я очень надеюсь, что родители не забросят это и отведут ее еще и в музыкальную школу. Потому и сделала для Маши исключение, — объяснила она и поднялась.

Как только Агния выпрямилась, она осознала, что завтракать в принципе сегодня не будет. А может — и никогда. Ее замутило с такой силой, что не оставалось ничего другого, кроме как броситься в ванную. Вячеслав что-то обеспокоенно спросил, но Агнии в тот момент было совсем не разговоров. Впрочем, муж оказался рядом с ней, согнувшейся над унитазом, уже через секунду. Обхватив ее за плечи, Вячеслав поддерживал Агнию, пока ее желудок выворачивался до пустых спазмов.

— Бусинка, ты что? Где болит? Что плохо? — обняв ее после того, как помог добраться до умывальника и умыться, начал выяснять он.

И нервничал. Она видела, как сильно Вячек беспокоился о ней.

— Не знаю, — искренне пожала она плечами, прижавшись лбом к его плечу. — Не болит ничего. Голова немного кружится. И тошнило. Сейчас уже легче, вроде бы. Может, отравилась чем-то вчера. Но я, вроде бы, ела все то же, что и вы. И все хорошее было, вкусное.

— Ну, у нас с Федотом желудки железные, — поглаживая ее по спине, усмехнулся Вячеслав. Только напряженность никуда не делась ни из его тела, ни из глаз. — Да и мы все обеззараживаем, — попытался развеселить он ее, намекая на коньяк и виски, который нередко сопровождал их игры в карты и бильярд. — Может ты еще что-то ела, малышка? Подумай?

Агнии не хотелось думать, она чувствовала себя сонной, уставшей и несчастной. А мысль о том, что ей вот-вот надо будет выезжать из дому — расстраивала окончательно. И все-таки она задумалась:

— Ела, — наконец, признала Агния. — У Вити, одного мальчика из последней вечерней группы, вчера был день рожденья. Он принес пирог, я съела кусочек с детворой за компанию.

Вячек глянул на нее так, что стало ясно — теперь она имеет право есть только то, что он лично проверит. Несмотря на ужасное самочувствие это заставило ее улыбнуться.

— Да, ладно, этот пирог еще двадцать детей ели, из всех кружков. Думаю, если бы с ним было что-то не так, мы бы уже знали. Это же дети…

— Ага, дудки. Ты у меня вон, какая хрупкая. Че, первый раз к тебе цепляется что-то, что никого вокруг не возьмет? — хмыкнул Вячеслав, и не думая с ней соглашаться. — В общем, так, — тоном, ясно утверждающим, что свое решение Вячек уже принял, добавил муж. — Я сейчас пойду, чай тебе сделаю и Ивановну попрошу, чтоб тебе сухарей сообразила, что ли. А ты, смотри — если полегчало, одевайся и спускайся. А то, может, все-таки пошлешь это занятие на фиг?