Любовь холоднее смерти

– Сперва они сказали, что не могут в такие короткие сроки выдать копию, – говорил брат. – Ни за деньги, ни без них. Я вцепился, как бульдог, врал уж не помню что, просил сделать хотя бы ксерокопию – все равно, просил порыться для меня в архиве. Говорил, что мне обязательно нужно знать, как выглядит мое свидетельство о рождении… Тетка приняла меня за психа… – Он нервно вздохнул: – Потом я все-таки пошел в архив. Там сидела душевная девушка, с ней было полегче. Я показал ей деньги, она обиделась. Тогда я сказал, что принесу конфеты и коньяк, и она ответила, что не откажется. Я сбегал в магазин, а когда вернулся, она уже все нашла и сделала мне ксерокс… Не свидетельства о рождении, а заполненной формы… Но там все то же самое. Моя мать – Соколова Анна Дмитриевна. Твоя, соответственно, тоже. Светка? Свет? Почему ты молчишь?

Она блаженно откинулась на подушку. Голова слегка кружилась, спину ломило, но все это уже ничего не значило. Ей стало легко и хорошо, как будто жар спал, а постель была сухой, прохладной, только что застеленной…

– Прихожу в себя, – сказала она после паузы. – А ты?

– Еще не могу… Как же так?..

– Не начинай заново, – предупредила сестра. – И немедленно отнеси на помойку все старое барахло, которое собрал в том дворе. Обезьяну тоже.

– Но Светка!

– Это НЕ НАША ОБЕЗЬЯНА! – отчеканила она таким тоном, что брат немедленно умолк.

В комнату встревоженно заглянула мать, но, увидев Свету с телефоном в руке, успокоилась:

– Я-то думала, у тебя бред.

– Все в порядке, мам, – нарочно громко ответила Света. – Сделай мне чаю. Пожалуйста, – добавила она неожиданно для себя. Когда дверь закрылась, она снова накинулась на брата: – Теперь-то ты вернешься домой? Теперь ты все выяснил, что мог? Всем вымотал нервы, довел отца до иппохондрии, меня простудил…

– Ты сама простудилась, а я…

– Молчи! – безжалостно рявкнула она и тут же схватилась за больное горло. – Ох… Возвращайся немедленно, чтобы не выглядеть еще глупее! Это переходит все границы! Я долго тебе потакала, но больше не буду! Если хочешь загреметь в психушку – ради бога, но без меня, слышишь! Без меня!

– Но как же мои воспоминания! – Он говорил так жалко и убито, что она слегка поостыла. – Куда я их дену? Тоже на помойку отнести? Я помню двор, и лестницу, и женщину!

– И ее глаза!

– Да! И обезьяну, и…

– Наши ночные горшки!

– Да, и горшки! – Судя по голосу, он чуть не плакал. – А ты вспомнила розовую комнату. Сама же вспомнила, тебя никто за язык не тянул!

– Иди ты к черту! – посоветовала сестра. – И можешь прихватить с собой Лидку – она, оказывается, весьма тобой впечатлилась и желает пообщаться! Классный предлог забраться в квартиру и допросить саму хозяйку! Не желаешь воспользоваться?

– Не пори ерунды!

– Не веришь? Она ждет твоего зонка в десять вечера! Так и сказала!

Сергей помедлил и сообщил, что если сестра его наколола, то горько об этом пожалеет. С него на сегодня хватит разочарований.

* * *

Лида вернулась, когда Вера Сергеевна сметала в совок осколки стекла, тут и там рассыпанные по коридору.

– Он безбожно с меня содрал, – первым делом сообщила она. – Погоди… Я сейчас.

Она высыпала стекло в ведро и отряхнула руки, с беспокойством поглядывая на девушку.

– Ты такая бледная… Все переживаешь из-за звонка? Я бы на твоем месте не мучилась. Видишь ли, я все обдумала как следует и пришла к выводу, что это все-таки был твой Алеша.

– Да? – Лида медленно разматывала шарф. – И на каких основаниях вы сделали такой вывод?

– Ты говоришь со мной так, будто я в чем-то виновата, – возмутилась хозяйка. Впрочем, ее возмущение было не очень искренним – где-то под ним сквозило чувство вины. – Я ведь не обязана быть твоим секретарем.

– Вы слишком мало слышали его голос, и уже слишком давно… Могли обознаться… Да все уже сказано, – Лида махнула рукой. – Вера Сергеевна, теперь речь о другом. Вы сможете узнать тот голос, если этот человек позвонит еще раз?

Та задумалась и наконец ответила утвердительно.

– Я не могу тебе описать этот голос, – призналась она. – Но когда услышу его – по телефону конечно – то сразу узнаю.

– Тогда я вас кое о чем попрошу, – все так же спокойно продолжала Лида. – Пожалуйста, подходите к телефону сами. Я не буду снимать трубку, даже если случайно окажусь рядом. А если позвонит парень и спросит меня, постарайтесь с ним немного поговорить, чтобы как следует расслышать голос. Ладно? Но если узна'ете – ничем этого не выдавайте. Просто позовите меня к телефону.

Хозяйка согласилась. У девушки было такое ощущение, что сейчас она бы согласилась на многое, чтобы загладить свой промах – настоящий или мнимый. Никогда еще она не видела у Веры Сергеевны таких виноватых глаз.

До самого вечера Лида просидела за работой. Она работала упорно, будто кому-то назло, и были редкие минуты, когда ей удавалось не думать ни о себе, ни об Алеше. Но чаще всего она отвлекалась, и приходилось чуть не кнутом загонять себя в девятнадцатый век.