Любовь, Конец Света и глупости всякие

Воплотившись в аватарах, шестеро приступили к изучению гендерных отношений вплотную. В их распоряжении имелось четыре мужских тела и два женских — экспериментировали, как могли. Масса магических сил уходила на испытания любви. Ревность тоже испытывали, так как у многих землян бытовало мнение, что без нее любви не бывает, и поэтому Боги устраивали между собой то оргии, то скандалы. Новой Магии из всего этого не возникало, так что согласиться с Богом, чьего имени вслух не называли, они никак не могли.

А вот тактильные ощущения им вполне нравились. Боги очаровывались теплом солнечных лучей, джакузи, шелковыми простынями, пушистыми котятами, прикосновениями к другим телам, но арсенал имеющихся аватар скоро наскучил, а случайные встречные вовсе не собирались с ними тискаться просто так. Чтобы решить проблему, тактильнейший из Богов, Филимон, предложил остальным взять в руки плакаты, призывающие к бесплатным объятиям, — клюнули многие люди, кстати, но лишь объятиями ограничились; к божьему сожалению, до петтинга или хотя бы до поцелуев взасос дело не дошло.

И еще все Боги «просто тащились» от массажа. Самым лучшим считался с веником из березы в парилке. Вот и повадились они в бани на совещания ходить, тем более что там и встречаться было комфортнее, чем на холодной скамейке в Измайлово или на кладбище в Подмосковье.

 На сей раз пятеро арендовали оздоровительный комплекс: просторный, удобный во всех отношениях, в том числе близким расположением к Площади, куда Боги собрались направить стопы ближе к полуночи. Вовсе не для того, чтобы там под елкой, в кругу подопечных душ, весело Новый год встретить: на уме у них было «мероприятие иного плана».

— Шампанское я не пил, но если оно такая же гадость, как этот «Тархун», не понимаю, к чему его пить по праздникам, — Филимон отодвинул пустой бокал. — Пиво намного лучше.

— Пиво губительно действует на печень, — заметил Лукьян, усердно массируя голени.

«А также на голову и мочевой пузырь, — подумала Пантелеймония. Ее мысли, конечно, мгновенно прочли все присутствующие, и она поспешила добавить вслух:

— Ответственность перед мероприятием не допускает злоупотребления алкоголем.

— Да-да, на сегодня нам нужны светлые головы, — подхватил Лукьян. — Предлагаю свериться с дальнейшим планом — его пришлось скорректировать в связи с внезапным самоотводом Мистера Джона.

— А вам не кажется, что он вообще заодно с нашим коллегой, имени которого нельзя называть? — подозрительно прищурилась Евстахия, втирая массажное масло в ляжки и грудь.

— Кто, Мистер Джон? Шутите! — отозвался Амвросий. — Он просто в своем амплуа. Ни на чью сторону Мистер Джон не вставал ни разу и вряд ли встанет когда-нибудь. Даже то, что имя выбрал себе несуразное, лишний раз доказывает его суть. Хотя прежнее ему больше шло.

Мистер Джон раньше себя называл Ливерием[46], а своим подопечным еще на заре веков заявил, что они — народ не единственный, и он — не единственный Бог. Его люди, раз уж так, напридумывали массу прочих «богов», а Ливерий даже сам их материализовывал, наделял плотью и поведением, соответствующим людским фантазиям. Часть людей это запутало окончательно, и они отреклись от религии, другие, наоборот, увлеклись, совершали множество ритуалов, жили согласно странным обычаям, но Ливерия это ничуть не смущало. Он с самого начала делал уклон в сторону Магии, а не в сторону Здравого Смысла, чтобы, развиваясь, его народ достиг равновесия.

— И где ж он отлынивает от мероприятия? — спросила Пантелеймония. Чрезмерное потребление пива, похоже, сказывалось-таки на ее божественных возможностях либо она была просто лентяйкой — могла бы не задавать глупых вопросов, а всего лишь напрячь Всеведение. — Опять в Лондон смотался? Дался ему этот Малибоун[47]!

— На Мальдивы он едет, причем тут Малибоун? — Филимон еле сдержался, чтобы в очередной раз не обозвать Пантелеймонию дурой. Почему-то он стал воспринимать ее как свою жену в стадии средневозрастного кризиса.

— Губа не дура у Мистера Джона нашего, — сказала Евстахия, завязывая на голове полотенце замысловатой чалмой. — Мы из-за нашего Друга, имени которого нельзя называть, видите ли, в промозглой Москве торчим, а этот на Мальдивы на Новый год укатывает!

— Так он летит туда не за тем, чтобы валяться в шезлонге или нырять за ракушками, — возразил Амвросий. Как и другим присутствующим, ему уже было известно, что авиарейсу, отправляющемуся через несколько часов из Москвы на Мальдивы, грозила опасность. — Зачем этот самолет ему спасать понадобилось — не пойму. Все равно же после нашего мероприятия Конец Света наступит, не сегодня, так завтра.

— Время, коллеги, время! — постучал хрустальным бокалом по пустой бутылке из-под «Тархуна» Бог Лукьян. Бутылка моментально превратилась в прозрачный прибор-магиметр, похожий на песочные часы: из верхней части в нижнюю переливалась густая искрящаяся жидкость.

— Десять процентов! — произнес воодушевившийся хор из пяти голосов.