Любовь короля. Том 1

Нугак[41] в усадьбе Ёнъин-бэка был настолько большим, что потребовалось бы несколько сотен сидящих бок о бок рабов, чтобы его заполнить, а под ним было достаточно пространства для многолюдных игр. Размером он не уступал знаменитому в прошлом нугаку Чинян-гона из могущественного клана Чхве, который тот построил, разрушив сотни окрестных жилищ. Внизу на поляне толпились слуги и рабы со всей усадьбы и любопытные простолюдины, окружая временно возведенную высокую сцену, закрытую шелковым занавесом, с края которой разместились музыканты. Артисты уже приготовились начать представление. Около десятка кинё в очень широких юбках тоже всем видом показывали, что пора начинать.

Да и зрители волновались из-за задержки, то и дело бросая взгляды на нугак. Наконец в павильоне появилась дочь Ёнъин-бэка, сопровождаемая служанкой, и заняла полагавшееся ей сегодня главное место. Как только она уселась, слуга, стоявший внизу, дал артистам знак начинать.

Как бы часто ни ходили люди на представления – по разу в год или по четыре раза в месяц, – выступления клоунов-акробатов неизменно захватывали всех без исключения. Публика с восторгом принимала и трюки на шесте, и жонглирование золотыми шарами, и глотание мечей, и выдувание огня. Однако больше всего зрители любили смотреть на канатоходцев, каждый шаг которых по высоко натянутой над землей веревке казался смертельно опасным.

Совсем недавно рискованные номера канатоходцев были самым желанным зрелищем и для Пиён. Она была бы рада полностью отдаться представлению и с замиранием сердца наблюдать за тем, как клоун, балансирующий на веревке толщиной с палец, вдруг подпрыгивает и снова оказывается на веревке – стоя, сидя и даже на коленях, однако ее отвлекали тревожные мысли, и вовсе не о том, что она должна играть роль молодой госпожи. Пиён высматривала среди зрителей незнакомца, который пытался ворваться во флигель, и никак не могла его отыскать, хотя крупный мужчина со шрамом должен был выделяться в толпе. Пристально вглядываясь в лица людей, Пиён пропускала самое интересное. А тревожилась она оттого, что данный Кухёну неполный ответ теперь казался ей совершенно невразумительным.

«Правильно ли Кухён меня понял? Отпустил ли незваного гостя? А если не понял и накажет его?» – то и дело спрашивала себя Пиён.

И вдруг ее взгляд, блуждавший по огромной толпе, остановился: за сценой стоял мужчина, которого она искала.

«Кухён его отпустил!» – обрадовалась она.

В следующее мгновение ее руки напряженно сжали шелк юбки – будто почувствовав ее взгляд, незнакомец поднял голову и теперь смотрел на нее. А может, ей только кажется? Ее ресницы затрепетали. По толпе пронесся испуганный вздох. Клоун, танцевавший с веером на веревке, вдруг накренился в сторону, словно падая. Мужчина даже не посмотрел на канат. Его поза не изменилась, и теперь Пиён была уверена, что не ошиблась. Толпа продолжала ахать и восклицать, а два человека смотрели друг на друга, не отрываясь.

Казалось, музыка стихла, а клоун, шутивший где-то внизу, потерял голос. Все движение замедлилось или вовсе застыло. По-прежнему ясно Пиён видела только устремленный на нее взгляд незнакомца. Она потеряла счет времени, а когда появилась нянюшка, оказалось, что не только закончилось выступление канатоходцев, но и подходит к концу танец кинё.

– Пришло время наградить артистов и музыкантов, – сказала нянюшка. – Подарки я раздам сама, а ты просто иди рядом и кивай в знак благодарности.

Только тогда Пиён наконец очнулась.

В представлении участвовали несколько десятков человек, и на подарки им пошло немало шелка и серебра. Толпа завистливо гудела. Когда ведущие артисты от каждой труппы выразили признательность госпоже, слуги принесли чай и еду и снова грянула музыка и продолжилось веселье.

– Госпожа, с вами хочет увидеться управляющий Пэ. Он ждет вас в доме, – вдруг сообщила нянюшка.

Они стали выбираться из толпы. Пиён оглянулась на сцену, но не увидела незнакомца. Куда он исчез? Нянюшка, забывшись, что Пиён изображает госпожу, подтолкнула ее в бок.

Они прошли в большой дом, в комнату, где Ёнъин-бэк обычно занимался делами. У стен стояли шкафы, забитые счетными книгами. Пиён, впервые за долгие годы оказавшаяся в большом доме, да еще в комнате господина, где ей раньше не приходилось бывать, съежилась от страха. Вся надежда была на нянюшку, но ключник Пэ не мог этого знать.

– Я должен поговорить с госпожой наедине, вас я позову позже, – сказал он нянюшке.

– Что? Оставить госпожу одну?

Нянюшка побледнела, как побледнела и Пиён под вуалью.

– Так пожелал господин. Подождите за дверью, это не займет много времени.

Будь ее воля, нянюшка наотрез отказалась бы уходить, однако ее положение в доме не допускало неповиновения управляющему, и она лишь вздохнула и вышла из комнаты. Спиной она чувствовала, как ее провожает отчаянный взгляд Пиён. «Только не раскрывай рта и молча соглашайся с ключником!» – мысленно заклинала нянюшка:

Как только дверь за нянюшкой закрылась, управляющий перешел к делу: