Любовь – крапива стрекучая

– Я прошу прощения, если мы вас напугали. Разрешите представиться – герцог Ангсельмский, а это мой брат – маркиз Мэдрейн, – представил герцог подошедшего молодого человека. – Я так полагаю перед нами дочь и племянница барона Бонуа?

Эмилия молча, смотрела на него. Покрасневшая, смущавшаяся Анделина пролепетала:

– Да, это мы…

Блеснув серыми глазами, мужчина улыбнулся:

– Я понимаю, что мы нарушаем этикет, нас должны были представить друг другу не на дороге, но мы не могли, просто молча проехать мимо.

– Лучше вы бы проехали мимо – тихо промолвила Милли. Она, не мигая, смотрела на свой оживший кошмар. Эти серые глаза, острые высокие скулы, черные, прямые волосы, доходившие до плеч, тонкие, губы (она помнила какие они сухие и горячие). Черный камзол подчеркивал его бледную кожу, видимо на солнце он редко бывает или солнце его не любит, не целует. « Боги, он не может быть женихом ее сестры, только не он, – с отчаяние думала Милли. – что же ей теперь делать, как теперь быть».

– Почему мы должны были проехать мимо, миледи? – перестал улыбаться герцог.

Милли не знала, что ему ответить. Крикнуть, что он негодяй? Сколько горя и страданий он ей принес? Но герцог, похоже, ее и не узнал. Таких как она у него могло быть много. Не вспомнит он в аристократке маленькую служанку из придорожной гостиницы.

Анделина, видя как застывает лицо герцога и становятся колкими его глаза, испуганно затараторила ( куда только смущение делось):

– Милорд, моя сестра не хотела вас оскорбить или обидеть. Она хотела сказать, что мы не можем вместе с вами появиться в замке. Было бы лучше, если бы мы встретились в замке, то есть были бы представлены друг другу, как положено, а не на дороге. Поэтому нам лучше было бы не встречаться на дороге, а по-отдельности появиться в замке. Вы езжайте вперед, а мы потом подойдем, с нами ничего не случится. Если вы думаете, что нас кто-то посмеет обидеть, то тут вы ошибаетесь.

Герцог Ангсельмский ошарашено смотрел на невысокую брюнетку, со скоростью сороки, несущую какую-то чушь. Карие глазки горели огнем, по-детски пухлые щеки раскраснелись, вся она такая крепенькая, свеженькая напоминала румяное яблочко. Рядом стоящая девушка была ее полной противоположностью, она была бледна, белокура, тонка как тростиночка. Когда они с братом подъехали, блондинка смотрела на него вначале с ужасом, а потом с каким-то отчаяньем. Удивительно, но его это задело. Конечно, его репутация была далеко не безупречной, но откуда об этом знать провинциальной юной аристократке. «Впрочем, – подумал герцог – провинциалки, аристократки и воспитание бывают разными».

Герцог посмотрел на брата, тот не отрывал взгляда от белокурой сестры, она, казалось, его вообще не заметила. «Интересно, кто из них кто, девушки полностью не представились,– подумал герцог – на смотрины они едут к дочери барона, хорошо, если это блондинка, похоже, понравившаяся брату. А если – нет?».

– Я понял вас, миледи, и полностью с вами согласен. Но поступим по-другому. Мы останемся здесь, под деревьями, нас не видно из замка, но нам хорошо будет видно, как вы доберетесь до него, мы приедем вслед за вами и сделаем вид, что не знакомы. – улыбнулся герцог Анделине.

Герцог и маркиз стояли под деревьями и смотрели на удаляющихся девушек. Брюнетка несколько раз оглянулась, блондинка шла быстро, высоко подняв голову, ни разу ее не повернув, кажется, даже временами срываясь на бег. Все-таки эта девушка чем- то привлекла герцога, что-то в ней задевало его, тревожило.

– Флориан, как можно отпускать из замка молодых девушек без сопровождения! – возмущенно воскликнул маркиз.

– Эдди, посмотри на этот «карамельный» замок, сюда не докатилась война. Эти леса не горели. В округе, скорей всего, нет нечисти и нежити. Здесь тихо и спокойно, думаю, девушкам ничего не угрожало. – задумчиво протянул герцог Флориан-Антуан-Леонидас Ангсельмский.

***

Милли сидела в своей комнате на краю кровати и вспоминала те моменты своей жизни, когда все для нее переменилось, когда впервые она встретила его.