Любовь куклы.

     Брат Ираклий занимал отдельную, довольно большую келью, служившую и монастырской канцелярией. У него была "мирская" обстановка, т. е. на стенах картины светскаго содержания, на окнах цветы и занавески, шкафик со светскими книгами и т. д. Впрочем, все это "светское" ограничивалось культом Наполеона: библиотечка состояла исключительно из книг о Наполеоне, картины изображали его славные военные подвиги. На стенах висело до десятка портретов Наполеона в разные периоды его бурной жизни. Но главной драгоценностью брата Ираклия был бронзовый бюст Наполеона со скрещенными на груди руками. Это была своего рода реликвия. Почему и как образовался этот культ, трудно сказать, и сам брат Ираклий вероятно, мог бы обяснить меньше всех.   -- Ты бы выбросил эту дрянь,-- советовал игумен, когда по делу приходил в келью Ираклия.-- Не подобает для обители...   Брат Ираклий упорно отмалчивался, но оставался при своем. Игумен его, впрочем, особенно не преследовал, как человека, который был нужен для обители и котораго считал немного тронутым. Пусть его чудит, благо, вреда от его причуд ни для кого не было.   Второй слабостью брата Ираклия были газеты, которыя он добывал всеми правдами и неправдами. В этом случае он считал себя виноватым и хитрил. Он даже выписывал свою газету, которую получал на имя одного городского знакомаго. Для брата Ираклия было истинным праздником, когда он из Бобыльска получал с какой-нибудь "оказией" кипу еще нечитанных газет. Этот заряд газетнаго яда он проглатывал с жадностью, как наркотик. Читать приходилось украдкой, по ночам, с необходимыми предосторожностями. Начитавшись, брат Ираклий испытывал жгучую потребность с кем-нибудь поделиться почерпнутым из газетнаго кладезя материалом, но братия состояла из еле грамотных простецов, и жертвой являлся безответный брат Павлин.   -- Ничего я не понимаю... -- кротко признавался брат Павлин.-- Темный человек...   -- А ты слушай,-- настаивал брат Ираклий.   -- Только не говори мудреных слов, Христа ради. Может быть, и слушать-то тебя грешно... Вот ежели бы почитал божественное...   -- Нет, ты слушай!.. Какая теперь штука выходит с немцем... Ох, и хитер же этот самый немец!.. Не дай Бог... Непременно хочет завоевать весь мир, а там американец лапу протягивает, значит, не согласен...   Появление в обители Половецкаго дало брату Ираклию новую пищу. Помилуйте, точно с неба свалился настоящий образованный человек, с которым можно было отвести душу вполне. Но тут замешалась проклятая кукла... Заведет брат Ираклий серьезный разговор, Половецкий делает вид, что слушает, а по лицу видно, что он думает о своей кукле. И что только она ему далась, подумаешь!.. Раз брат Ираклий пригласил к себе Половецкаго напиться чаю. Это было после ночной беседы на острове. Половецкий сразу начал относиться к брату Ираклию иначе.   -- Вот посмотрите, Михаил Петрович... -- говорил брат Ираклий, с гордостью указывая на своих Наполеонов.-- Целый музей-с. Одобряетес?   -- Дело вкуса... Лично я в Наполеоне уважаю только гениальнаго стратега, а что касается человека, то он мне даже очень не нравится.   -- Очень даже напрасно-с... Великаго человека нельзя судить, как обыкновеннаго смертнаго. Ему дан дар свыше... И угодники прегрешали, а потом искупали свою вину великими подвигами.   Между прочим, одно пустое обстоятельство привлекло Половецкаго к брату Ираклию, именно, будущий инок с какой-то болезненной страстностью любил цветы, и все обительские цветы были вырощены им. Половецкому почему-то казалось, что такой любитель цветов непременно должен быть хорошим человеком.   -- Значит, по вашему, Наполеон просто гениальный разбойник, Михайло Петрович?   -- Около этого...   -- Так-с... А как понимать по вашему господ американцев?   Половецкий уже привык к неожиданным вопросам и скачкам мысли в голове брата Ираклия и только пожал плечами.   -- Американцы -- негодяи!.. -- решительно заявил брат Ираклий, дергая шеей.   -- Я не понимаю, какая-же тут связь: Наполеон и американцы?   -- А есть и связь: Наполеон хотел завоевать мир мечем, а гг. американцы своим долларом. Да-с... Что лучше? А хорошия слова все на лицо: свобода, братство, равенство... Посмотрите, что они проделывают с китайцами,-- нашему покойнику Присыпкину впору. Не понравилось, когда китаец начал жать янки своим дешевым трудом, выдержкой, выносливостью... Ха-ха!.. На словах одно, а на деле совершенно наоборот... По мне уж лучше Наполеон, потому что в силе есть великая притягивающяя красота и безконечная поэзия.   Они наговорились обо всем, т. е. говорил собственно брат Ираклий, перескакивая с темы на тему: о значении религиознаго культа, о таинствах, о великой силе чистаго иноческаго жития, о покаянии, молитве и т. д. Половецкий ушел к себе только вечером. Длинные разговоры его утомляли и раздражали.   Брат Ираклий, проводив редкаго гостя, не утерпел и прокрался через кухню в странноприимницу, чтобы подсмотреть, что будет делать Половецкий. В замочную скважину брат Ираклий увидел удивительную вещь. Половецкий распаковал свою котомку, достал куклу и долго ходил с ней по комнате.   -- Ты довольна? -- говорил он таким тоном, как говорят с маленькими детьми,-- Тебе хорошо здесь? Ах, милая, милая...   Потом он усадил ее на стол, а сам продолжал ходить.   -- Ты у меня маленькая язычница... да?..-- думал Половецкий вслух.-- Нет, нет, я пошутил... Не следует сердиться. Мы будем всех любить... Ведь в каждом живет хороший человек, только нужно уметь его найти. Так? Безконечная доброта -- это религия будущаго и доброта деятельная, а не отвлеченная. Ты согласна со мной? Так, так... сейчас человек хуже зверя, а будет время, когда он сделается лучше.   -- Да он сумасшедший!.. -- в ужасе решил брат Ираклий, стараясь уйти от лвери неслышными шагами.-- Да, настоящий сумасшедший... Еще зарежет кого-нибудь.   Из странноприимницы брат Ираклий отправился прямо к игумену и подробно сообщил о сделанном открытии. Игумен терпеливо его выслушал и довольно сурово ответил:   -- Не наше дело... Худого он ничего для нас не делает. Человек сурьезный! А что касается этой куклы, так опять не наше дело. Донос-то послал, что-ли?   -- Как же, отправил-с...   -- Вот это похуже куклы будет... В тебе бес сидит.   Брат Ираклий ушел ни с чем, обдумывая, как написать второй донос, чтобы он попал в самую точку.