Любовь, медицина и чудеса

Исключительные пациенты в самом деле хотят научиться и стать "врачами" своей собственной болезни. Одна из самых важных ролей, которые они требуют от своего врача – это роль учителя.

Когда я начал меняться, люди стали говорить мне вещи, каких я раньше не слышал. Я узнал, на что похожи многие врачи в своих кабинетах. Они кричат. Они заставляют пациентов ждать два часа, но отказывают им в пяти минутах обсуждения. Одна пациентка рассказала мне, как кричал на нее ее предыдущий врач, когда она усомнилась в выборе лечения: "В этой кухне будет только один повар". Один врач упрекал меня в том, что я давал книги его пациенту, больному раком библиотекарю. Он сказал: "Если вы хотите, чтобы я и дальше посылал вам пациентов, вам придется заранее все со мной обсуждать". Я сказал ему, что по моему мнению ум и тело пациента врачу не принадлежат. Один пациент рассказал, что, придя на прием к врачу он увидел на доске надпись: "Компромисс означает, что вы это сделаете по-моему". Я советовал бы вам, если вы увидите надпись такого рода, повернуться и уйти.

Сначала я гневался на других врачей. Мой собственный гнев усиливался еще оттого, что члены группы ИРП сдерживали свой гнев, решаясь высказывать его только в группе. В последствии я преодолел мой гнев, поняв, как много страданий врачи переносят в молчании. Я осознал, как можно извлечь пользу для пациентов из проблем, мучащих врачей. Немецкий поэт Райнер Мария Рильке писал однажды по поводу своих усилий ободрить одного молодого писателя:

"Не думайте, что человек, пытающийся вас теперь утешить, живет беззаботной жизнью среди простых и спокойных слов, которые вам нужны. Жизнь его полна трудностей и горечи, она намного тяжелее вашей. Иначе он никогда не мог бы найти эти слова".

Когда я начал пытаться учить моих пациентов в первой группе ИРП, я был поражен результатами. Люди, состояние которых было стабильным или ухудшалось в течение долгого времени, вдруг стали чувствовать себя лучше у меня на глазах. Вначале это вызвало у меня сильное ощущение неудобства. Я почувствовал, что это улучшение происходит по незаконным причинам. Оно не имело никакого очевидного отношения к лекарствам, облучению или другим традиционным видам лечения. Я почувствовал себя шарлатаном или мошенником и начал всерьез думать о роспуске группы.

Тут мои пациенты начали мне объяснять мне, что происходит. Они сказали мне: "Мы чувствуем себя лучше, потому что вы дали нам надежду и контроль над нашей жизнью. Вы этого не понимаете, потому что вы врач. Сядьте и будьте пациентом" . Я так и сделал, и они стали моими учителями.

Тогда мы и приняли в качестве девиза изречение из книги Саймонтонов: "Перед лицом неопределенности нет ничего плохого в надежде". Некоторые врачи советовали пациентам держаться подальше от меня, чтобы не питать "ложных надежд". Но я говорю вам, что когда вы имеете дело с болезнью, в уме пациента такой вещи как ложная надежда нет. Надежда – не статистическое понятие. Она физиологична! Концепции ложной надежды и отстраненной заботы должны быть вычеркнуты из медицинского словаря. Они вредны для врача и пациента.

Когда я работаю со студентами-медиками или с другими врачами, я прошу их определить, что такое "ложная надежда". Они всегда мычат нечто неопределенное и ничего не могут сказать. Я объяснил им, что для большинства врачей выражение "не давать ложной надежды" попросту означает говорить пациенту, что он должен вести себя согласно статистике. Если девять из десяти больных некоторой болезнью, как предполагается, должны умереть, то не возбуждать у них "ложных надежд" значит говорить им, что все десять вероятно умрут. Вместо этого я говорю каждому, что он может быть одним из выживших, потому что в уме пациента любая надежда реальна.

Шломо Брезниц, психолог Еврейского Университета в Иерусалиме, доказал недавно, что положительные и отрицательные экспектации производят противоположные действия на уровень кортизола и пролактина в крови: это гормоны, играющие важную роль в активировании иммунной системы. Брезниц заставил несколько групп израильских солдат проделать изнурительный марш 40 километров, дав им при этом различную информацию. Некоторым группам он сказал, что им придется пройти 60 километров, но остановил их на сорока, а другим сказал, что они должны пройти 30 километров, но потом заставил их пройти еще 10. Некоторым группам разрешалось смотреть на указатели расстояния, другие же не имели сведений, сколько они прошли и сколько надо пройти до конца. Как обнаружил Брезниц, те, у кого была точная информация, лучше выдерживали марш, но уровень стрессовых гормонов всегда отражал оценки солдат, а не настоящее расстояние.

Если даже не оправдается ваша наибольшая надежда – полное выздоровление – то сама по себе надежда может поддержать вас тем временем и помочь вам многого добиться. Отказ от надежды – это не что иное как решение умереть. Как я знаю, некоторые люди живы сегодня потому, что я дал им надежду, сказав им, что они не должны умереть.