Любовь, медицина и чудеса

Одна из моих пациенток с раком груди представляла превосходный пример не только этой связи, но и надежды, пришедшей от осуществления этой связи. Сын Дианы погиб в случайной драке, и она всячески старалась выследить убийцу, поскольку полиция провалила это дело и разрушила свидетельства происшедшего. Ее друзья настойчиво говорили ей, что она буквально "убивает себя". У нее развилась тучность и высокое кровяное давление. Наконец начался рак груди, завершивший ее отчаяние. Но когда мы это обсудили, Диана стала сознавать, что ее собственные эмоции и поступки содействовали ее болезни, и что она может содействовать выздоровлению, изменив их. Когда она ушла из кабинета, сестра спросила: "Вы не сказали ей, что у нее рак?"

"Конечно, сказал, – ответил я, – а в чем дело?" Дело было в том, что она улыбалась, когда уходила.

Многие пациенты уже знают кое-что об этой связи и нуждаются только в умном враче, чтобы воспользоваться этим знанием. Один из них сказал мне: "Меня всегда считали бесхребетным человеком, и вот у меня развилась обширная миелома позвоночника". Одна женщина, у которой была мучительная любовная история с женатым мужчиной, сказала: "Я боялась заболеть раком, и знала, что если заболею, то это будет шейка матки. Осмотрев мужчину с раком прямой кишки, я спросил его, что произошло с ним в последние два года. Он ответил: "Ничего особенного". Тогда я спросил его дочь. Она сказала, что вышла замуж за человека другой религии и что ее брат убежал из дома. Позже, помогая этому человеку уяснить свои установки в ИРП, один из участников сказал: "Должно быть у этого человека разболелась задница". Пациентка с рассеянным склерозом, от которой ушла служанка, должна была заботиться о пяти маленьких детях, и у нее отнялась правая рука. Перед этим она потеряла мужа, у которого была одна правая рука.

Эти связи со стороны иногда выглядят натянутыми, но в конечном счете только пациент может судить, насколько они реальны. Видя это снова и снова, я пришел к выводу, что мы повышаем чувствительность целевых органов нашего тела чем-то вроде отрицательной обратной связи.

Психологический профиль рака.

Во втором столетии нашей эры Гален отметил, люди меланхолического склада более склонны заболевать раком, чем люди с более жизнерадостным темпераментом. В восемнадцатом и девятнадцатом столетиях многие врачи осознали, что рак имеет тенденцию сопровождать трагедии и кризисы в человеческой жизни, особенно у тех, кто по современному выражению склонен к депрессиям. Но до развития современной психологии мало чем можно было помочь депрессированным пациентам изменить свою установку.

Несмотря на значительные открытия двадцатого века, касающиеся психики, медицина странным образом не решалась применить их для лучшего понимания рака. Первое усилие в этом направлении предприняла Илайда Эванс, ученица Карла Юнга, опубликовав в 1926 году "Психологические исследования рака", впрочем, почти совсем не замеченные. Экземпляр этой книги, который я раздобыл в Йельской медицинской библиотеке в середине 1970-х годов, за пятьдесят лет был выдан всего шесть раз. В этой книге отчетливо сказано о риске заболеть раком для типа личности, полностью зависящей в оценке смысла жизни от мнения других. Когда такая связь нарушается, приходит болезнь. Эванс заключает : "Как и большинство болезней, рак – это символ того, что в жизни пациента что-то не в порядке, предупреждение, что он должен выбрать другой путь".

В настоящее время, благодаря дальнейшим работам Лешана, доктора Кэролайн Бедалл Томас и других, мы можем нарисовать довольно полный психологических профиль людей, у которых вероятнее всего развивается рак.

Типичный раковый пациент – для определенности пусть это будет мужчина – испытал в своем детстве недостаток близости к родителям, недостаток той безусловной любви, которая могла бы убедить его в его внутренней ценности и способности преодолевать препятствия. С возрастом он становился выраженным экстравертом, но не столько от внутреннего влечения к другим людям, сколько вследствие зависимости от чужой оценки его личности. Для этих будущих раковых пациентов подростковый возраст был еще более трудным временем, чем для других. Не умея найти более чем поверхностные дружеские отношения, они погружались в мучительное одиночество, усиливавшее их чувство несостоятельности.