Любовь, медицина и чудеса

Такой человек склонен считать себя глупым, неуклюжим, слабым и неспособным к общественным спортивным играм, несмотря на свои реальные достижения, часто вызывающие зависть товарищей. И в то же время он может лелеять представление о своем "подлинном я", чрезвычайно одаренном, предназначенном облагодетельствовать человеческий род какими-то неопределенными, но необычайными достижениями. Но это подлинное Я тщательно скрывается, из опасения, что оно может поставить под угрозу (субъективно воспринимаемое) минимальное дружелюбие и любовь, которыми он пользуется. Он думает: "Если я буду действовать, как я на самом деле чувствую – по детски, блестяще, любяще и "безумно" – то я буду отвергнут". Одной из моих пациенток, женщине по имени Адриенна, я дал книгу Джеральда Ямпольского "Любовь – это бесстрашие". Прочитав ее, она сказала мне: "Я была вроде этой книги. Я была цветущим ребенком, я любила весь мир, и родители говорили мне: "Расти". И вот я выросла и заболела раком, а вы приходите и говорите мне: "Стань ребенком"". Адриенна вернулась к своему подлинному любящему Я и теперь здорова. Любить весь мир – не значит вырасти. Быть ребячливым – не значит быть ребенком. Однако в какой-то момент, обычно до двадцати лет или несколько позже, будущий пациент влюбляется, находит одного или двух близких друзей, работу, доставляющую ему подлинное удовлетворение, или иным образом достигает некоторого уровня счастья, основанного на внешних обстоятельствах. Он не способен приписать этот ход событий самому себе. Все это кажется ему счастливой случайностью, большей, чем он заслуживает, но пока что все идет хорошо. Став взрослым, он по-прежнему отличается низкой самооценкой и пассивностью в отношении собственных потребностей, но проявляет крайнюю преданность некоторому другому лицу, занятию, или группе, в которых заключена вся его жизнь.

Рано или поздно – через несколько лет или через несколько десятилетий – эти внешние условия исчезают. Друзья уезжают, работа исчезает или больше не удовлетворяет, любимый супруг или супруга покидает человека или умирает. Эти изменения происходят со всеми, и они всегда болезненны, но для того, кто все поставил на одну карту, потеря оказывается сокрушительной. Обычно это незаметно окружающим. Люди думают, что этот человек "все это отлично переносит", но внутри у него пустота. Все его старые чувства несостоятельности возвращаются к нему, и для него исчезает всякий смысл жизни.

Обычный образ жизни продолжается. Привыкнув с детства к принудительной общительности, будущий раковый пациент продолжает отношения, какие у него остались, хотя бы бедные и истощенные. Я снова и снова слышу, как его друзья и родственники говорят: "Ведь он был святой. Почему это должно было случиться с ним?" Правда в том, что люди, вынуждающие себя к приличному и великодушному поведению, преобладают среди раковых пациентов, потому что они ставят потребности других выше своих собственных. Рак можно назвать болезнью приятных людей. Но они "приятны" лишь по представлениям других. Они любят условно. Они дают любовь лишь для того, чтобы ее получать. Если их дар не окупается, они становятся все более уязвимыми для болезни. И как правило она появляется в течение двух лет с момента, когда исчезает их психологическая опора. Широкая, самая полная картина получена терапевтами, работающими с отдельными раковыми пациентами, и потому способными глубже узнать их линую жизнь в связи с болезнью. Впрочем, теперь быстро возрастает также экспериментальный материал, касающийся специфических особенностей этого профиля.

Артур Шмейл, применив простой психологический тест к большой группе женщин, среди которых были больные раком шейки матки, сумел определить 36 из 51 случая этой болезни (диагноз которой был уже поставлен, но ему не известен): его критерием была безнадежность и недавняя эмоциональная потеря. Еще лучшие результаты получили после этого другие группы исследователей. Марджори и Клаус Бансон разработали опросник, определивший 88 процентов людей, у которых при биопсии обнаружился рак. Большинство психологических тестов теперь точнее, чем физическое исследование врачей. Кстати, женщина, принимающая пациентов в моем кабинете – превосходный диагност: она основывает свои предположения лишь на своем контакте с пациентами.