Любовь меняет все

Вопреки приказам врача, не внимая ни мольбам Патриции, ни увещеваниям Софи, Дейдре уже на следующий день была на ногах. Устав от производимого Патрицией и Софи ненужного шума, Дейдре бесцеремонно выгнала их из своей спальни, оставив лишь Мегги, которая, кажется, была солидарна с Дейдре, считая, что человек имеет право вставать тогда, когда хочет, а не тогда, когда ему разрешат.

И сейчас медленно, борясь с болью, едва держась на ногах, Дейдре собирала вещи, готовясь к отъезду в имение. Шансов довести дело до конца без посторонней помощи у нее не было никаких, и посему эти сборы были скорее актом символическим. Впрочем, она считала своим долгом хотя бы попытатьсясправиться с поставленной задачей.

Роскошные наряды от Лементье Дейдре решила предоставить умелым рукам Патриции. В имении носить их некуда и незачем, но избавиться от таких эксклюзивных вещей у Дейдре рука не поднималась.

Однако загубленное синее платье она сложила самостоятельно с большим тщанием, и даже пролила на него несколько скупых слезинок.

– Я никогда не видела, чтобы папа плакал…

Дейдре повернула голову и в недоумении уставилась на свою кровать.

– С чего бы тебе видеть Колдера плачущим? – Право, такие кремни, как Колдер, не плачут никогда. Страшно подумать, что могло бы так потрясти эту непробиваемую каменную душу.

– …пока он не увидел вас, лежащей мертвой на земле.

И в этот момент ноги отказались ее держать. Дейдре, боясь упасть, присела на край кресла, появившегося рядом с ее кроватью на прошлой неделе.

– Он плакал? Из-за меня?

Мегги вылезла из-под кровати и уселась на полу по-турецки, подперев голову руками.

– Мы думали, он никогда не остановится. – Зрачки у Мегги были расширены, словно она заново переживала тот благоговейный ужас, что охватил ее при виде плачущего отца. – Но тут вы стали делать вот так… – Мегги изобразила серию судорожных вдохов, – а потом все очень быстро завертелось.

Дейдре смотрела на свои безвольно повисшие руки и не знала, что ей делать с этой новостью.

– Полагаю, Колдер чувствовал себя виноватым.

Мегги потерла нос.

– С чего бы? Папа в вас не стрелял.

Дейдре нервно переплела пальцы.

– Колдер слишком ответственно ко всему подходит. Он человек чести и человек дела.

Мегги усмехнулась, обнаружив ту самую частицу черта, что, несомненно, скрывалась в этой юной и весьма симпатичной особе.

– Не думаю, что та толстая дама с тюрбаном на голове, чью карету папа украл, чтобы догнать Баскина, с вами бы согласилась. Он очень правдоподобно изображал разбойника. Даже пистолетом размахивал.

Колдер украл карету? Как разбойник?

Дейдре уставилась на Мегги, не веря своим ушам.

– Вот черт, – пробормотала Мегги. – Я не должна была ничего рассказывать. Я обещала. – С этими словами она полезла под кровать, но Дейдре проворно опустилась на колени и схватила Мегги за одну из длинных кос и принялась наматывать ее на кулак.

– Мегги, давай выкладывай все, а то твой несчастный живот никогда не узнает сладости моих ирисок!

Глава 53

– Клянусь Богом, с меня довольно! Довольно, вы меня слышите!

Потрясенный, Колдер вскинул голову, оторвавшись от созерцания цифр в гроссбухе, до которых ему не было никакого дела. В одно мгновение он вскочил на ноги и бросился к двери своего кабинета.

– Что вы делаете! Вы убьете себя! Фортескью!

Колдер поднял бледную как смерть Дейдре на руки и понес в гостиную, где был диван и разожженный камин.

Дворецкий немедленно явился на зов с одеялом в руках и утешительной вестью о том, что миссис Блейк уже отправилась за врачом.

Дейдре бессильно повисла у Колдера на руках, но глаза ее горели.

– Я не дамся в руки вашему доктору, пока не скажу все, что должна сказать!

Колдер хотел было возразить, но вмешался Фортескью.

– Как вам будет угодно, миледи, – сказал дворецкий и, с достоинством поклонившись, вышел из гостиной, после чего закрыл за собой дверь.

Колдер бережно уложил Дейдре на диван, но та не желала отпускать лацканы его пиджака, в которые вцепилась мертвой хваткой.

– Вы должны отдохнуть, – пробормотал Колдер и уже окрепшим голосом добавил: – Вы не должны были вставать с постели! А тем более подниматься по лестнице! Вы могли упасть в обморок и сломать себе шею! И тогда мне бы пришлось доживать свой век с сознанием того, что это я вас убил!

Дейдре очень хотелось тряхнуть его как следует, но руки у нее были слишком слабы.

– Заткнись, любимый. Я должна кое-что тебе сказать, до того как потеряю сознание.

И Колдер замолчал. Он опустился на корточки перед ней, заботливо укрывая одеялом. Его переполняли чувства к этой настырной, упрямой, глупой, безумно красивой и дорогой ему женщине.

– Колдер, прекрати суетиться и слушай, – слабым голосом сказала Дейдре. – С меня довольно, больше чем довольно! Я знаю, что ты не умеешь выражать свои мысли словами. Все наши разногласия из-за того, что ты не умеешь говорить.