Она собиралась поужинать с Сетом и вернуться домой не позже десяти. Ну вот, снова не получится лечь пораньше. Но ей было все равно. Она могла бы не спать до рассвета – общение с Финном стоило недосыпа. Он смешил ее и отвлекал от грядущих экзаменов. Кроме того, он один делился с ней информацией про Селесту, пусть и совсем скудной.
Дороги успели расчистить от снега, поэтому Джули решила, что сможет добраться до строительного магазина сама. Хотя она терпеть не могла ехать по снегу и льду, после всего, что Мэтт ей наговорил, она не собиралась просить его, чтобы он ее довез. Конечно, он расстроился из-за Селесты, но это не давало ему право так себя вести. Он даже не мог нормально поговорить о сестре – сразу начинал грубить или менял тему, пока она не переставала спрашивать.
Джули вышла в коридор.
– Съезжу в строительный магазин. Скоро вернусь, – крикнула она в направлении комнаты Мэтта. – Хоть тебе до этого нет дела, – добавила она себе под нос.
Она уже подошла к входной двери, когда над ее головой раздался топот. В следующую секунду Мэтт уже спускался по лестнице.
– Подожди! Джули, ты едешь прямо сейчас? Я не знал, что ты хочешь приступить… приступить к этому уже сегодня.
– Перестань истерить, – спокойно произнесла она. – Я просто закуплю материалы. Раз никто ничего не делает, действовать начну я.
– Это несправедливо. Мы пытаемся.
– Нет, вы буксуете на месте. И где сегодня была твоя мать? Она пропустила важную встречу.
– Я знаю.
– Как она могла забыть?
– Я думаю, она не забыла, – после секундного молчания медленно произнес Мэтт. – Скорее всего, она просто не хотела идти.
– Какой весомый аргумент!
– Я этого не говорил. Но так у нас обстоят дела.
– Еще один отличный аргумент! – Она распахнула дверь, но Мэтт придержал ее рукой.
– Джули?
Она резко обернулась.
– Что? Что, Мэтт? – рявкнула она. – Если тебе есть что сказать, говори. Если хочешь помочь, помогай. А если нет, то не ввязывайся во все это.
– Я просто хотел тебя поблагодарить, – мягко сказал он.
– А. – Значит, он в кои-то веки решил ей не грубить. – Пока что меня не за что благодарить.
– Спасибо, что пытаешься.
Джули подняла на него взгляд.
– Без проблем.
– Хочешь, я тебя отвезу? – предложил он. – На дороге небезопасно.
– А ты будешь нормально себя вести или станешь закатывать мне истерику каждый раз, когда я буду класть что-нибудь в корзину?
Мэтт усмехнулся.
– Я приложу все возможные усилия, чтобы этого не делать. Тебя устроит такой ответ?
– Ты не будешь ворчать. Не будешь хмуриться. А еще никаких недовольных жестов и слов. А лучше, вообще не разговаривай.
– Знаешь, сколько раз за сегодняшний день ты запретила мне разговаривать?
– Знаешь, сколько раз я сдержалась и не произнесла это вслух?
– Так ты хочешь, чтобы я тебя отвез, или нет?
– Хочу. Я ведь большая трусиха. Ты будешь отвечать за машину, а я за покупки.
– Кошмар. Когда мы начали отыгрывать стереотипные гендерные роли? – спросил Мэтт с напускным ужасом. – Мужчина за рулем, а женщина…
– Ты уже забыл главное правило? Не разговаривай! – Джули зашагала вниз по ступенькам. – Пойдем, умник.
Мэтт отвесил ей официальный поклон, открыл дверцу и жестом пригласил сесть. Всю дорогу он не открывал рта, хотя Джули видела, как непросто ему это дается. Он ни разу не вздрогнул, пока она делала покупки, и даже сам уложил их в пакет.
Когда они вышли из магазина, на улице снова падал снег. Джули поежилась, ожидая, пока Мэтт откроет машину. Двигатель не хотел заводиться: нужно было несколько минут подождать, чтобы он прогрелся.
Джули сделала глубокий вдох.
– Почему ты не рассказал мне об Эрин?
Мэтт пытался включить радио.
– Что не рассказал?
– Про ее депрессию. Мне сказал Финн.
Мэтт поморщился.
– Слушай, я не хочу сейчас об этом говорить. – Он стал быстро крутить переключатель, и в машине попеременно раздавались то статический шум, то радиореклама.
– Мэтт.
– Джули, не сейчас.
– Ладно. – Она откинулась на спинку сиденья и плотнее запахнула пальто. – Может, как-нибудь потом?
– Стоит тебе во что-то вцепиться, и ты уже это не отпустишь, да?
– Ладно тебе! Будет здорово. – Она легонько хлопнула Мэтта по руке. – Мы можем пару часиков поболтать о твоей матери и о влиянии ее депрессии на динамику вашей семьи. А потом ты решишь излить мне душу, рассказав о своем несчастном детстве, и мы проанализируем твою личность до мельчайших подробностей.
Он наконец улыбнулся.
– Мне кажется, это больше похоже на пытку.