Любовь моя

– Религия, искусство и литература помогали в высоких понятиях осознать свой жизненный подвиг и не бояться смерти. Допустим в войну.

– Прекрати, – одернула Жанну Инна. Но та не послушала ее.

– А ты не касайся больных детей и их матерей. Неверующим не понять, насколько важна им поддержка Бога, как они цепляются за чудо, за то, последнее… что может спасти их на Земле и на Небе.

– Помолчите обе, – мягко попросила Лена.

– Верующие люди счастливее неверующих? – очень тихо спросила Аня.

– Ну, если только научатся ограждать себя от напастей крестом, – ехидно заметила Инна – Это то самое и есть, чего бы ты хотела? Тебе достаточно этим довольствоваться или ты мечтаешь о Царствии Небесном? – Инна отнесла свой последний вопрос к Жанне.

– Инна, не глумись, – тихо, но жестко потребовала Лена.

«Аня интересней и глубже, чем ее видит Инна. Она изучает, рассуждает и это в ней самое важное. Ее беспристрастность, стремление понять, чтобы голословно не осуждать… Но ее горячность…» – подумала Лена, уплывая в сон.

А Инна, глядя на подругу подумала с грустью: «И я в больнице после очередных химий вот также все время пребывала в состоянии бредового болезненного полусна».

* * *

– …А что автор хотел показать и доказать читателям в рассказе о насильнике? То, что Бог не помог священнику перевоспитать преступника? Поп расписался в своем бессилии? Нечего было ему пытаться использовать свои – якобы – «способности и связь с Богом» на «исцеление» бандита. Не умно. Этот проигрыш не вознес его имидж до небес, – с неубывающим раздражением сказала Инна.

– Злая ты.

«Может Жанна и тверда в вере, но не очень умна, если не умеет отражать нападки? Нет, скорее всего, она не очень сведуща», – подумала Лена.

– Вот так приложила! Не злая я, рассерженная. Чуть что, так сразу Инна. Всех собак на меня повесить готова. А ты так добрая и пушистая. Злой тот, кто использует, кто лжет. Я же правду говорю, а она часто бывает несладкая. – Инна как-то по-детски возмутилась, и от этого выглядела необыкновенно искренней. И Лена не выдержала:

– Спокойно всё взвесь. Ты же прекрасно понимаешь, что сложные вопросы часто требуют неоднозначных ответов. Приведи в единение и гармонию все свои мысли и чувства. У тебя это хорошо получается. – Она поощрительно улыбнулась.

– А о чем говорят рассказы «Прилепин» и «Рубин»? (Фамилии перекликаются с героями из классики?) Автор внушает нам, что без исповеди и причастия нельзя уходить из жизни. В рай не попадем. Священник использует горе, несчастья человеческие, страх людской перед болезнями, смертью и вообще перед тем, что за чертой, для того, чтобы пополнить казну церкви, чем она, собственно, и занималась на протяжении всего своего существования. Человек, охваченный скорбным трагизмом своей участи, ради спасения души готов жертвовать… А как же миллионы солдат, героически погибших без причастия? Матери в сердцах своих их отпевали и оплакивали? – спросила Аня.

– Священники придумали заочные обряды, – напомнила Инна.

– Имеешь ли ты право втискивать кого-то в рамки своих понятий? – попыталась осадить Аню Жанна. – Ты втягиваешь нас в сомнительную дискуссию. Это мне не по душе. Я чувствую себя насильно вовлеченной в аферу. Не боишься быть превратно понятой? Ты запросто вываляла героя книги в грязи, не считаясь с его саном. У него на лбу написано: я лжец, я плохой? Воображаешь, что тебе открылась низменная сторона жизни священников, и ты обрела над ними власть? Ты взвинчена.

Сказала и осеклась, подумав: «Ну, как она еще больше заведется, и я с ней не справлюсь?»

– На кой мне власть! Я читала эту книгу, и у меня возникала масса вопросов. Например, разве можно скакать из одной религии в другую? «Нельзя дважды родиться, – весомо сказал один мой старый друг. – Поменять веру – это как перепрограммировать себя, задать себе новый жизненный код. А как же судьба, предназначенье Божье? Их нет?»

Почему нельзя венчаться без отметки в паспорте? До революции семнадцатого года можно было, а теперь что изменилось? Этот обряд перед Богом без штампа загса стал не действительным? Значит, священники признают светское выше религиозного?

– Видно церковное предписание обязывает священников признавать гражданскую регистрацию, – ответила на последний вопрос Ани Жанна.

– И о чем этот факт говорит? Люди всё придумывают так, как им выгодно и удобно. Нет, я, конечно, сначала читала книгу с сочувственным интересом и пыталась понять, куда клонит автор, что он зашифровал в своих сладких нравоучительных словах, но…

– Что, без бутылки не разобралась? – рассмеялась Инна.

– И еще. Получается, что предначертанность как бы… размывает нравственность. Кому на роду написано быть бандитом… Но не должна же… И многое другое. Например, автор торжественно, непреклонно и вдохновенно утверждает, что «мир создан ради Церкви!» Я хотела бы понять эту его заумную претенциозную фразу.

– И ошеломить себя и нас неожиданным прозрением! Что было бы сродни революции. А там как Бог управит… – не смогла сдержать иронии Инна.