Любовь моя

Но надо слишком плохо знать Инну, чтобы не ожидать ответного удара, когда противник смирился или отступил.

– Тебя волнует историческая фантастика? Генералиссимус ты наш неосуществленный, с ярко выраженной индивидуальностью! Тебе же надо непременно знать, что всё в книге закончится превосходно. Ты всегда ждешь хорошую любовную историю, чтобы были могучие телом мужчины и лихие намёки на флирты с ними. Ну, в общем, что-то развлекательное, но… не очень умное.

Так этого добра везде навалом – читай не хочу. А вот книги Риты не о событиях, а о людях, не о катастрофах вовне, а о сложных, так необходимых нам всем взаимоотношениях между мужчинами и женщинами. Они о драмах и трагедиях внутри человека, о том, что пораженное горем или бедой сознание не способно смотреть в лицо реальности. И вот тут-то один отворачивается от своей трагедии, начиная играть несвойственную ему роль, другой попадает в поток чужой жизни, теряет все свои прекрасные порывы и тупо, как вол на пашне, тянет ярмо духовной и материальной нищеты или ищет призрачное счастье на стороне. А третий, окунаясь в безрадостную человеческую юдоль, борется из последних сил. Еще они про тепло и нежность в семье, про близость. Ей не скажешь, мол, пиши обреченнее, злее, больнее. И так всего этого там сверх головы… Русскому человеку надо, чтобы все было по совести, по справедливости, по жалости. Про свои чувства у нас все понимают.

– Прекрасная речь! Но зачем все это «отливать» в строки? Чтобы «от мук не знать свободы»? Счастье, счастье… Есть вещи более важные и глубокие, более достоверные, чем счастье, – в пику Инне сказала Жанна просто так, чтобы позлить ее.

«Ловко заставляет других считать себя такой, какой она не является и даже сама себе не представляется, – молча отреагировала Инна на замечание Жанны, очень ей близкое и понятное. – Хотя… я бы не удивилась, узнав, что это ее собственная мысль. Глупой она никогда не была. Но в ее словах постоянно сквозит недосказанность, которая меня раздражает».

– Жанна, Ритины книги о том, как сберечь и защитить семью, как, будучи зависимым человеком, сохранить свое достоинство. В них главные действующие лица – любовь, стыд и совесть. Тема трагедий, потерь и утрат сложная для выражения словами. Рита достигает эффекта многозначности и многоплановости с помощью иронично-лиричного сопоставления судеб. Такие книги может писать только человек с чистой, грустной и доброй душой. Они не заслуживают забвения и принадлежат не только настоящему, но и будущему, – на всякий случай пафосно прибавила Аня весу своему прочувствованному монологу.

«Вот это песня!» – подумала Лена об Ане как о совершенно постороннем человеке.

– И чтобы всё было смертельно правдиво? Это что-то тревожно-позитивное, с женским характером и с женским лицом? – страстно предположила Жанна. – А не провести ли нам параллель с Толстым? (Иронизирует?)

– С которым? Их несколько, – вполне серьезно попросила уточнить Аня.

– Когда говорят «Толстой», то всегда имеют в виду Льва Николаевича. – Инна раздраженно дернула плечом, мол, как можно не знать таких простых вещей!

– А что, в центре его произведений почти всегда семья, верность, покаяние. Клубки человеческих проблем. А в них одни узлы. Не распутать. Их легче завязывать, чем развязывать. Часто рубить приходится, – заметила Аня.

– Сравнили с Толстым. Не на любые темы стоит шутить, – тихим голосом осадила подруг Лена.

– Можно, но тоньше, – возразила ей Инна.

«Вот и вызвали Лену на разговор. А то ведь клещами из нее слова не вытянешь», – молча обрадовалась Аня.

– Мне кажется, Ритины произведения для взрослых в основном вытягивает любовная линия, – попыталась возобновить беседу Аня.

– Это естественно, – согласилась Инна.

– При Сталине писатели в основном массами занимались, а не отдельными личностями. А теперь мы в книгах наблюдаем, как из простого человека рождается герой? – спросила Жанна. – Так это тоже уже было.

– Ритины герои – нормальные, прекрасные люди. Не шарахайся в крайности, – упрекнула ее Аня. – Если глубоко вникнуть, то на нынешнем этапе в нашей стране проблемы не столько технологические, сколько человеческие.

На том разговор и пресекся. И Лена провалилась в топкий как трясина сон.

* * *

Сквозь дрему Лена услышала тихое бормотание Ани и Жанны.

– …Готова поспорить, что она с детства заряжена писательством.

– Что нового на этой ниве можно изобрести? Уже есть десять заповедей для поддержания мира, гармонии и справедливости в человеческом сообществе. Только мало о них знать, надо иметь силы их выполнять. Нагорную проповедь я считаю не набором моральных норм, а социальным проектом.

– Вот поэтому всегда есть о чем писать.

– Если бы люди соблюдали заповеди, они сделались бы праведниками. Не возникало бы произвола, насилия, жестокости. И на земле был бы рай, – грустно-мечтательно сказала Жанна.

– Идеалистка, легковерная душа. Лучше упасть с облаков, чем рухнуть с дуба?