Любовь на Бродвее

— Ты подставил меня, — сказала Джаффи, наконец нарушив молчание. — Ты участник того, что произошло, Это единственное объяснение.

— Послушай, дорогая…

— Откуда ты знал, что я пожалуюсь на холод? — прервала она его. — Ты не мог быть уверен в этом.

Он открыл дверь и подождал, когда они войдут в квартиру.

— Садись. Хочешь коньяка? Я налью тебе немного.

Только сядь, и я все объясню.

Джаффи не стала садиться и не взяла коньяк, который он налил для нее. Когда она отказалась, Пол сам выпил его одним глотком.

— Это был просто удачный повод, — сказала Джаффи, — когда я пожаловалась на холод. Если бы я не сказала об этом, ты нашел бы другую причину оставить меня одну.

— Да, но ты не правильно думаешь…

Она посмотрела прямо ему в глаза впервые за последний час:

— Как? Я жду ответа. Мне непонятен замысел этого сценария, так что лучше объясни. Как мой герой собирается предстать хорошим парнем после всего, что произошло?

— Нет, не хорошим парнем, — тихо сказал Пол, — а парнем, у которого не было выбора. Они сказали, что он большой почитатель твоего таланта, тот тип, которого убили, и что он повсюду таскает с собой твои фотографии. Он выжидал, чтобы подойти к тебе, как только ты останешься одна, и воспользовался своим шансом.

— Они? Кто это они? Нет, не говори, я попробую догадаться. Финки Аронсон. Финки Аронсон, мой другой большой почитатель.

— Не только он, у него есть еще несколько компаньонов. Они так нажали на меня, что я не мог отказаться. Но тебя охраняли каждую секунду. У них были на кухне парни с револьверами, наблюдавшие за каждым твоим движением.

— Меня охраняли? Два гангстера в поварских колпаках, которые, вероятно, ненавидят друг друга и готовы в любой момент открыть стрельбу, это ты называешь моей охраной? Ты… — Она хотела бросить ему в лицо проклятия. Слова, накопившиеся в ее голове, вертелись на языке, но она не могла произнести их. — Ты давно связан с ними? — спросила она вместо этого.

— Я непосредственно не связан. У нас общие дела.

— Сколько таких дел?

— Точно не знаю. Они вложили два, может быть, три миллиона в мои проекты. Все законно, Джаффи. За исключением того, что было сегодня вечером. Я ничего не могу поделать с их остальными… деятелями.

— Ты дурак. Ты несчастный презренный дурак. Как долго ты жил на их деньги? Шесть месяцев? Нет, дольше. Год? Как долго?

— Чуть больше года. С тех пор, как я вынужден был продать твои драгоценности. — Он налил себе еще коньяка. — Я не дурак, Джаффи, — сказал он тихо. — Только я не знаю, как отделаться от этих парней. И не могу представить, что потеряю тебя.

Все повторялось — то же самое он говорил прежде в подобной ситуации. Если бы у него не было успеха и возможности тратить деньги, она ушла бы от него. На этот раз Джаффи не пыталась разубеждать его. Нужно было сказать многое другое.

— Ты понимаешь, человек десять, наверное, узнали меня? Люди, находившиеся в пиццерии, когда мы вошли, та пара за столом, которая сразу ушла… и, Бог знает, кто еще. Полиция может прибыть сюда в любую секунду. Мы должны придумать, что сказать им.

— Полиция не придет, — сказал Пол. — Были приняты все меры предосторожности, там находились только свои.

Ресторан принадлежит банде Таглио, это их любимое место. Его хотел заполучить Финки Аронсон со своими парнями. И самого Таглио. Но они не могли приблизиться к нему. Ты видела, у него пять телохранителей. Каждое воскресенье, около семи, они приходят в «Антонелли». Старший официант тоже был в компании Таглио, но переметнулся, продался Аронсону. Они пришли туда раньше нас, заняли свои места и устроили все это.

— И ты подставил меня, чтобы все было наверняка.

Очень ловко. Очень умно. — Джаффи села на обитую ситцем софу перед большим окном, через которое была видна панорама Нью-Йорка. — Пол, ты помнишь тот вечер в июне, сразу после церемонии награждения «Тони», когда мы устроили свой небольшой праздник?

Помнишь вечер для двоих с костром, разведенным в корзине для мусора?

Тогда они немного выпили, без конца смеялись и сожгли ее противозачаточный колпачок и его презервативы, так как Джаффи сказала, что готова выполнить свое обещание. Они могут постараться и зачать ребенка.

Пол, конечно, помнил. Он посмотрел на нее и молча кивнул.

— Так вот, это произошло. Я не спешила сообщить тебе, ждала подходящего случая. Но кажется, сейчас самое время. Сегодня вечером ты подставил меня и чуть не убил, лучшего момента не выберешь. Я беременна, Пол. У нас, преданных друг другу мужа и жены, в марте будет ребенок.

Глава 18

Холодным январским утром 1957 года Джаффи лежала в постели на седьмом месяце беременности. Она пила молоко, так как акушерка запретила ей чай и кофе, и решала, как провести сегодняшний день.

Она могла бы пойти в магазин за вещами для новорожденного, но у нее уже было три шкафа, набитых крошечными рубашечками, подгузниками, кружевными одеяльцами, вышитыми вручную фланелевыми распашонками, маленькими чепчиками и пинетками. Все было желтого или белого цвета, но не розового и не голубого.

У нее не было уверенности, хотя Пол был убежден, что родится мальчик. Ах да, Пол.