Любовь на грани

– Но это было уже так давно, Максим, я думала, что хоть немного нравлюсь тебе, —девушка опустилась обратно на краешек кровати.

Парень подошел к ней вплотную. Поднял лицо за подбородок так, чтобы она смотрела ему в глаза.

– Нравишься, Диана, нравишься знаешь, когда?

Она покачала головой.

– Когда твои накачанные губки обхватывают мой член, и ты его сосешь.

Слезы потекли по щекам жены.

– Урод, – сквозь всхлипы вымолвила она.

– И когда ты за меня выходила замуж, ты знала об этом, – он развернулся и вышел из комнаты.

Мобильный разрывался мелодичным рингтоном от Айфон на кухонном столе. Макс подошел ближе и посмотрел на дисплей. Фото отца высветилось на экране.

Парень взял трубку и провел пальцем по сенсору.

– Да, пап.

– Что да, что да? – проговорил в динамике недовольный голос. – Сегодня какой день недели, ты не забыл?

– Пятница, – ответил парень.

– То-то же, – хмыкнул отец.

– И? – Макс рылся в памяти и не мог вспомнить, что же должно быть за событие в этот день.

– Максим, тебе всего двадцать семь, а памяти как… кхе, – кашлянул он в трубку, но Макс и так понял, что он хотел сказать.

– Пап, не томи, у меня еще куча дел, – решил парень поторопить родителя.

– Ага, знаю я твою рыжую кучу дел, – в трубке послышалась возня. – Так, ладно, сын, завтра благотворительный вечер в ресторане «Прага», так что попрошу тебя быть там к восемнадцати ноль-ноль со своей женой.

Макса передернуло.

– А идти обязательно? – спросил он, но точно знал на этот вопрос ответ.

– Максим, если бы было не обязательно, я бы тебе не звонил, – отец как-то странно запыхтел. – Все, сын, пока.

– Пап, у тебя все нормально? – спросил Макс, но в трубке уже послышались короткие гудки.

Парень обреченно сел на стул и опустил лоб на холодную столешницу.

– Твою мать, – тихонько стукнул об нее головой, – сука.

Из комнаты слышалось тихое рыдание. Макс встал и включил кофемашину, чтобы заглушить этот звук.

«Сейчас оденусь и поеду в «Олимпик», – решил он.

Глава 3

Слезы высохли, как только за Максом захлопнулась дверь. Послышался громкий бух в створку, и что-то тяжелое упало на пол. Диана сидела на кровати и, схватившись за волосы возле корней, тянула их в разные стороны, стараясь хоть как-то вытеснить ту боль, которая распирала сейчас ее изнутри.

– Сука! – прокричала она вслух. – Тварь, ненавижу!

Девушка вскочила с кровати и, расшвыривая по сторонам все, что попадалось под руку, металась по комнате, как загнанный в клетку зверь.

– Зачем, зачем? – спрашивала она ни у кого, просто вслух. – Зачем я вышла за тебя замуж? – она опустилась на колени перед разбитой свадебной рамкой, которая и полетела первой в дверь. – Я из-за тебя предала самого близкого мне человека!

Она посмотрела на фотографию, а точнее, на молодого человека на фотографии, чьи глаза были пусты, он улыбался только губами и только для снимка.

– А ты так со мной, – она тяжело вздохнула. – Тварь!

Отшвырнув снимок, девушка подошла к большому зеркалу, которое было на двери встроенного шкафа-купе.

На нее смотрело отражение, совсем не похожее на ту Диану, которая радовалась жизни, которая радовалась просто потому, что есть она, ее жизнь. Сейчас что от нее осталось? Она шагнула ближе и провела рукой по отражению. Похудевшая и осунувшаяся, она походила на куклу. Наращенные ресницы обрамляли черными веерами зеленые глаза, которые сейчас казались светлее из-за слез. Брови, подведенные татуажем, да и стрелки делали глаза большими и выразительными, маленький нос, сейчас покрасневший немного на конце, припух, и так же припухли губы. Она провела по ним ладонью. Потом еще и еще раз, развернулась и побежала в ванную, с остервенением начала тереть, их намылив руку.

Она, как идиотка, все эти месяцы сидела на диетах и ходила в спортзал, чтобы придать своему телу подтянутую форму. А еще она делала Максиму минет, потому что знала, что ему нравится, и старалась, как могла. Конечно, секс с ним был просто крышесносным, и у нее невольно заныло между ног при воспоминании… Нет, так дело не пойдет, не то девушка хотела сейчас чувствовать, но чувствовала, как там, внизу, завязывается в тугой узел желание и давит вниз, вызываю ощущение неудовлетворенности.

Девушка включила душ и залезла в ванну. Мочалкой терла кожу до покраснения, но нет, не от того, что считала, будто Макс ей сделал что-то плохое, хотелось избавить себя от мыслей о нем. Ведь когда соглашалась на эту авантюру со свадьбой, не знала, что так будет горько и больно жить под одной крышей с человеком, который тебя ни во что не ставит и относится к тебе как к товарищу по кровати. Диана пребывала в радужных мечтах, наивная двадцатишестилетняя клуша. Как еще можно было назвать себя? Как она вообще могла поверить в то, что Макс забудет с ней Виту?