Любовь на грани безумия

— Вам зачем? — Заворчал себе под нос, и сразу, словно в коконе спрятался.

— Ладно, потом договорим. — Бросаю последний раз на него взгляд и ухожу к машине.

Как только наш «объект», как окрестил эту шваль пацан, вернулся домой, ребята выскочили из машины и понеслись к подъезду.

Князев оборачивается, а меня словно заклинило. Бросаю другу, что догоню и медленно подхожу к мелкому.

По сравнению со мной, он кажется совсем маленьким. Нервничает, руки гуляют по изношенной ветровке, и глазки эти… Вроде и перепуганные, а вроде и злость в них. На себя, на жизнь несправедливую, на родителей- предателей, которым бухло роднее оказалось.

— Как зовут?

Парень какое-то время молчит, обдумывая, стоит ли мне отвечать, а потом нехотя произносит:

— Ну, Митька. — Шмыгает носом, и я лишь сейчас замечаю, что пацан сильно замерз.

Опускаю взгляд на истоптанную обувь, не по размеру, и почему-то уверен, что подошва там такая же стертая, как и носки. По-сути малый голыми ногами по асфальту шпарит.

— Я Влад… — Протягиваю руку, и он неуверенно, но достаточно крепко, сжимает мою ладонь в ответ.

— Послушай, Мить… Хочешь я с твоими родителями пообщаюсь?

— Зачем это? — Делает шаг назад и кулачки сжимает. — Я ничего плохого не сделал… Жаловаться будете, да? Так я верну ваши деньги. — Смешно трет нос, видимо вспомнив, что он их уже «съел». - Ну… только чуть позже…

— Дурака не валяй. Я просто поговорю, и они пить бросят… Заживете нормально… — В голове так и проносятся картинки моего «разговора». Даже вижу, как его создатели на общем дереве раскачиваются.

— Не поможет это… — Тяжело вздыхает и присаживается на лавочку. — К нам постоянно менты приходят, ой… извините, полицейские в смысле. Соседи часто вызывают, когда батя мамку жизни учит. Пару раз из опеки приходили, так они там такой спектакль разыгрывали — закачаешься, а только тётенька за порог, эти к бутылке.

— Мить… — Присаживаюсь рядом и кладу руку парню на плечо.

— Всё нормально…

— А деньги они где берут? Работают?

— Хм… ну как же… Мамка с батей специально развелась, чтоб матерью-одиночкой числится. Там, вроде, какие-то льготы дают.

Скриплю зубами, а руки так и чешутся свернуть им шеи, чтоб зря землю не топтали.

— Можешь пожить у меня, если хочешь… — Сам не понимаю, зачем предложил. Просто вырвалось и всё.

— Да нее, они меня потом… — Осекается на полуслове и губки поджимает, понимая, что лишнего сказал.

— Они тебя бьют? — Возвышаюсь над пацаном, чтоб и не думал мне врать.

— Ну так, иногда подзатыльник могут дать.

Почему-то я ему не верю… Слишком он испуганный стал.

— Ладно… Держи. Если что — звони.

Протягиваю пацану визитку и решаю пока не давить на него.

Глава 35

Подпрыгиваю на постели, словно ледяной водой окатили. Спросонья не сразу соображаю, что произошло, а потом вижу, как комната освещается экраном орущего мобильного.

— Да! — Рявкаю в трубку, заметив, что на часах 3:15 ночи.

— Влад? — Тихенький голосок раздается на том конце.

— Влад-Влад, ты кто?

— Это Дима…

— Какой еще Дима? — Откидываюсь на кровать, прикрывая глаза.

— Ну, Митя… — Резко сажусь и крепче прижимаю мобильный к уху.

— Ты где?

Пока пацан дрожащим голосом пытается объяснить свое местонахождения, я успеваю впрыгнуть в джинсы, накинуть на голое тело кожанку, и выскочить из дома в незашнурованных кроссовках.

— Эй…? Митька, ты тут? — Брожу уже полчаса по сомнительным переулкам, и постоянно набираю номер с которого звонил мелкий, да только телефон отключен. — Мить! Ты где??? — Повышаю голос, а за спиной шорох раздается.

Резко разворачиваюсь и подсвечиваю фонариком на телефоне источник звука.

Малый жмется в каком-то углу к кирпичной стене, жмурясь от света.

— Ты чего молчишь? Я кого зову? — Присаживаюсь на корточки, убрав телефон в сторону.

Пацан странно дышит, словно с трудом.

— Я голос Ваш не узнал…

— Что случилось?

— Ничего… Вы извините, не нужно было Вам звонить… — Как-то он разговаривает … вроде ему мешает что-то.

Навожу на малого телефон и приподнимаю его лицо за подбородок.

— Твою мать!!! — Выпрямляюсь и одновременно поднимаю мелкого с собой. — Кто это сделал???

Лицо ребенка все в крови. Над бровью глубокая рана, под носом запекшаяся корка, и только сейчас вижу, как он морщится от моих рук, которыми я удерживаю его под руками.

Аккуратно опускаю мальчика на землю и приподнимаю кофту. Свет от фонаря тусклый, но и его хватает, что бы увидеть здоровенные синяки на теле.

Хватаю его на руки и быстрым шагом несу в машину. Включив свет, едва сдерживаюсь, чтобы не заорать благим матом.

— Митя! Говори, что случилось?

— Да ничего… у бати днюха сегодня, там друзья пришли. Пристали ко мне, на табуретку поставили, чтоб я стих рассказал, ржали так противно, а потом папкин друг …

- Что?

— Стул выбил… — Представляю, как летел на пол этот маленький пацанёнок и руки сами собой от силы хрустеть начинают.

— Мить, приоткрой рот… — Мальчик послушно опускает челюсть вниз, и жмурит от боли глаза. Вижу окровавленный осколок на месте, где должен быть здоровый зуб. Слегка отодвигаю губу в сторону и замечаю рваную рану на внутренней стороне щеки.

— Позвонил мне как?