Любовь на коротких волнах

- Своя, - я тогда спокойно посмотрела на него. Броневой не стал расспрашивать дальше, но я поняла, что мысленно поставил, похоже, еще одну галочку в какой-то ему одному известной графе.

На самом деле, мне было не сложно рассказать ему все подробности - точнее, говорить об этом было сложно, но исключительно из-за неприятных воспоминаний, а не потому, что я делала из этого огромную тайну. Но ни с того, ни с сего вываливать всю историю не собиралась, а напрямую Павел и не спрашивал. К теме Зиминых, которая ему претила, он подбирался с разных сторон, как сапер, прокладывающий дорогу по минному полю для отряда захватчиков. И я оценила то, что он делал это сам, а не дал очередное задание своей службе безопасности.

Выставка - точнее, эдакое закрытое открытие для платежеспособной элиты - проходила в одной из известных частных галерей. Я скинула пальто и услышала, как Павел сзади выматерился. Вырез на вязаном свитере полностью открывал лопатки, обнажал спину почти до талии и был украшен длинной тонкой ниткой жемчуга, спускавшейся вдоль позвоночника.

- Издеваешься? - хрипло прошептали мне на ухо, отчего по обнаженной коже пробежали мурашки удовольствия. Или это от прохлады? - Где твой вечные футболки и джинсы?

- Кто ж виноват, что ты впервые привел меня в приличное место, - я округлила глаза, пряча улыбку.

Мы прошли в зал. Работы меня заинтересовали, я медленно рассматривала одну за одной. Но, судя по тому, что к нам - точнее к Павлу - постоянно подходили то мужчины, то женщины, чтобы поговорить, эта выставка была менее всего предназначена для оценки картин. А по тому, с каким недоумением на меня смотрели мужчины и как старательно игнорировали женщины, я с их точки зрения менее всего подходила ему в спутницы. Более того, на пару моих фраз его партнеры среагировали так, будто заговорила одноиз висящих полотен. Я лишь пожала плечами и даже подумала уйти приобщаться у прекрасному самостоятельно, как меня взяли за руку и отвели в сторону, мрачно посмотрев на удивленных собеседников.

- Паша?

- Бесит.

- Забей, это нисколько меня не оскорбляет - я на такую ерунду не обращаю внимания.

- Это. Оскорбляет. Меня.

Я внимательно посмотрела на него. Действительно, злится. И кажется поименно запомнил тех, кто повел себя не должным образом. Спору нет, это было приятно. С таким зверским выражением лица меня защищали только Зимины. Павел привыкнет еще, что мне и вправду плевать. А еще привыкнет его окружение - потому что я была намерена задержаться возле этого человека. И надолго.

- Мужчины знают, что рядом с тобой всегда были ничего не значащие для тебя спутницы. Они не могут поменять отношения к твоим... девушкам в одночасье.

- То есть ты теперь должна расплачиваться за то, что я был мудаком?

Я прыснула.

- Угу. А еще за то, что твоя харизма, внешность и положение - желанная цель для большинства женщин.

- А для тебя? - Павел был, как всегда, серьезен.

- А я уже в эту цель попала. В самую серединку, - сказала и толкнула его за колонну, возле которой мы стояли, так, что практически приперла к стене. Я приблизилась к нему, переплетя наши пальцы и задрала голову вверх. - Они остались в прошлом. А я здесь.

- И тебя не беспокоит мое... прошлое?

- Чуть-чуть. Иногда я бешусь, когда думаю, что рядом с тобой на кровати в твоей квартире пыхтели снулые рыбины, - проговорила я тихо, не отрывая от него взгляда. - Поэтому кровать тебе придется сжечь.

Глаза Павла чуть расширились:

- Пыхтели?!

- Угу, - подмигнула.

- Сжечь?!

- Ага.

- Женщины в моей постели не...пыхтят, - сердито буркнул мужчина.

- Значит, с кроватью ты согласен?

- Твою ж мать... - Броневой закатил глаза и возмутился, - Почему мы вообще заговорили об этом?!

- Может потому... - я еще понизила голос и прижалась к нему, царапнув ладонь, - Что я хочу выяснить, насколько ты хорош? Вдруг мне тоже придется...пыхтеть.

- Ррыжая!

- А я, между прочим, хочу стонать под тобой...

Броневой сглотнул, а в его глазах полыхнуло так, что меня обожгло от макушки до пяток. Он высвободил свои руки, но лишь для того, чтобы положить ладони на спину и вздрогнул, как только они коснулись обнаженной кожи.

- Теперь тебе так и придется стоять, - хрипло прошептал мужчина, наклонившись к моему лицу, - Иначе меня выведут за оскорбление чувств нравствующих.

- Если я буду так стоять, - прошептала не менее хрипло, - у тебя вообще никогда не получится выйти.

Он хмыкнул и чуть прикрыл глаза. Мы так погрузились в собственные ощущения, что вздрогнули, когда рядом раздалось ехидное:

- Странно, а мне казалось, что на вечеринке тебя купил мужчина.

Я обернулась и улыбнулась. Станислав и Станислава.

- Говорят, рожающим женщинам вредно язвить, - буркнул Павел, но тоже улыбнулся

- Мне еще две недели можно, - махнула рукой брюнетка, - Вас уже обсуждают.

- Обсуждают или осуждают?

- Ну ты же знаешь, на последнее мне плевать, поэтому даже если мне в лицо скажут какую-нибудь гадость, я просто это не замечу.

- У моей жены удивительно избирательный слух, да дорогая? - почти пропел Стас и приобнял её за плечи.