Любовь на коротком поводке (СИ)

       Я выдохнула. Так надолго я ещё не задерживала дыхание. Голова кружилась уже будто от второй бутылки, выпитой натощак. Уже даже подташнивает от его откровенности и собственной лживости. Сказать сейчас правду — разозлить его ещё больше, чем это сделает сейчас мой отказ.

       — Почему я?

       — Что почему ты? Почему ты мне нравишься? — Олег рассмеялся и нервно намотал поводок на запястье, заставив Агату взвизгнуть. — Да хрен же его знает, как это происходит с людьми, — Олег нагнулся, чтобы погладить беднягу за ушами. — Знали бы, не было б этого «нас выбирают, мы выбираем»… Ну, мне вести себя по-соседски или по-мужски? Выбери сама: я приму любой ответ.

       Увы, я могу дать только один ответ: по-соседски. Я не посмею претендовать на место сестры Макса, а Олег и близко не подошёл бы к клуше, согласившейся гулять с чужой собакой — не того поля ягодка, не того… Я закусила губу, испугавшись, что та выставит напоказ мою внутреннюю дрожь. Предложи он сейчас просто с ним переспать, я бы согласилась. Не знаю, зачем — просто для галочки, потому что… Потому что!

       — Ты мне тоже нравишься, Олег, — выдавила я из себя голос, который пытался сбежать в пятки. — Но я не хочу сейчас никаких отношений. Пойми меня правильно.

       И отвела глаза, потому что слишком близко стоял от меня этот господин Лефлер: с такого расстояния не нужна лупа, чтобы понять, что я лгу.

       — Ну и из-за какого дурака я страдаю?

       Зачем лупа, когда между нами нет больше даже одного шага? Олег стиснул мне плечи так же сильно, как недавно сжимал щеки: только б не пожелал оторвать от пола, а то снимет кожу и я останусь стоять перед ним скелетом, который даже из шкафа стыдно вытаскивать.

       — Извини, это личное, — соврала я, чувствуя, как губы вышли из-под моей власти.

       — Мила, не надо…

       Теперь он сжал мою шею, уже локтем: я ткнулась ему в грудь и лишь чудом не прикусила галстук. Ну что же такое… Ведь плакать не о чем: одна мечта давно похоронена, а о новой я даже мечтать не начала. Но глупые слезы не выбирают ни времени, ни места — всегда приходят некстати. Или на этот раз я просто не распознала их план вовремя. Олег отстранил меня на расстояние вытянутых рук и сказал, что больше не скажет ни слова. Если бы так и было…

       — Если не хочешь видеть меня за столом, так и скажи.

       Глагол «сказать», как же я тебя ненавижу, когда нельзя сказать правду.

       — Сегодня я тебя накормлю, — отчеканила я. — Но я думаю, на этом нам стоит прекратить общение.

       Он не убирал с меня ни рук, ни глаз, а с меня готовился сойти уже восьмой пот.

       — Об этом мы поговорим завтра…

       О, как! Нет, ничем не прошибешь его, ничем!

       Я протянула руку за поводком, но Агату не получила.

       — Пошли…

       — А цветы? — в мой голос вернулось если не воодушевление жить, то хотя бы та часть души, которая отвечает за саму жизнь. — Ваза есть только у тебя.

       — Что ж, — Рука Олега дрогнула: в последний момент он передумал утирать мне слезы. — Будем считать, что ты купила ее для себя. Можешь забрать в дом брата.

       Шея с хрустом откинулась назад, и я зажмурилась от света, лившегося с высокого потолка холла.

       — Я купила ее для тебя. И хочу оставить цветы здесь. Мы ведь вернёмся разгрести твои, — я акцентировала принадлежность барахла, — завалы?

       Он улыбнулся, но я видела, как его пальцы сжались в кулак.

       — Бассейн есть на поверке дня? То есть вечера?

       Я покачала головой:

       — У меня нет купальника.

       Долго удерживать пальцы в кулаке у него не получилось. Но до моего лица они не добрались, запутавшись в волосах.

       — Ну, лет сто, сто пятьдесят назад тоже не было купальников. И дамы как-то справлялись…

       Я поймала его пальцы: горячие, не в пример моим ледяным. Он не отдёрнул руки, и я спокойно отвела ее от своего лица.

       — Я поищу достойное твоего бассейна платье…

       По его губам снова скользнула улыбка — мимолетная, потому что секунду спустя он решил отдать ее мне, но я увернулась от поцелуя и отвернулась. Его рука безвольно упала вдоль моей спины, заставив вздрогнуть.

       Зачем только я назвалась сестрой Макса? Зачем взяла ключ? Зачем купила эту дурацкую вазу? Шипы кололи ладони даже через целлофановую упаковку. Было больно. Очень. До слез. Чего ждать, непонятно…

Глава 32 "Сказочно-непристойное предложение"

       Все же утоление голода у мужиков на первом месте. До конца ужина у меня не было к Олегу ни одной претензии: о таком соседе только мечтать можно!

       — Мила, ты потрясающе готовишь… Даже, кажется, лучше моей бабушки.

       — Бабушка обидится… — не сдержала я улыбки.

       — Она об этом не узнает. Это будет наш с тобой маленький секрет, — и Олег подмигнул мне абсолютно нахально.